Прошелестел тихо голос Аэль. Почва вновь оказалась под ногами и баргустка отступила. Всколыхнулся порыв сухого холодного ветра. Выжившим нести цели павших. Отомстить за них и закончить начатое. Время ещё было и чем больше гибло сестер, тем больше сил требовалось приложить. Рука одернула полотно шатра и Аэль обернулась, придерживая его перед Рефаль.
А пока, что говорила разведка? Врага не видно? После прощания, мне нужно обсудить с вами военное положение и новости. На земли дурф не нападали?
Выжила, её подлатают. Новенькой не будет, но жить сможет.
Рефаль похлопала Аэль по плечу, тяжело вздохнув и потерев следом лоб, слишком долго хмурилась и град посыпавшихся мыслей никак не прекращался, подкидывая всё больше.
Женщина обратила удивленный взгляд на Порывистую, уже готовая отругать её за такие слова, за такие мысли, правда вместо этого лишь улыбнулась, а неодобрительный взгляд смерил этого ребенка с ног до головы, но голос не был отстраненным, холодным. Дурфа приняла Аэль не просто как женщину дочери, она приняла ее как новую Царицу крылатого народа, как собственное чадо, жизнь которого будет защищать любой ценой.
Я надеюсь, что Великие не допустят подобного и не оставят мою внучку без хал на свою новую и ещё совсем глупую хар. Царица просто не имеет права и времени на подобные мысли, пока идет война. Постарайся заняться делом, нам ещё многое надо решить, скоро должны вернуть часть раненных, так сказала моя женщина, многих уже поставили на ноги. Думаю, что к утру они уже смогут показаться на построении.
Дурфа покинула шатёр и за её спиной появилось два огромных черных крыла, сложенных и подготовленных явно не для того, чтобы взлететь.
Послушай, Аэль этот мир жесток. Далеко не всё, что здесь происходит, Великие могут контролировать и, если ты сама не будешь стремиться исправить ошибку Анор, то то мы все отправимся к Богиням раньше, чем поймем, как это случилось.
Рефаль сделала шаг вперёд, следом за которым был ещё один и ещё. Ноги повели её к месту, где омыты и сложены были тела тех, кто пал в этом бою. Туда же тянулись и все остальные воительницы, и ведьмы. Всё, кто был в состоянии, а тем, кому сложно было передвигаться, помогали сёстры, придерживая тех.
При виде цариц дурфы склонились в поклоне, а баргустки ударили о грудь сжатым до боли кулаком. Их изможденные лица говорили сами за себя, но во взгляде пылал огонь. Он шел из самого сердца, подпитываемый силами Яростной, что была здесь, пусть Лукавая и сменила её на небосводе, её сила была здесь, именно она помогала держаться и остальным.
Сегодня мы прощаемся с нашими сёстрами, любимыми, с нашими гутами. Их место теперь в чертоге подле Великих. Там им уготована награда за их храбрость, за их преданность, за их любовь. Возможно, что многие из нас падут в следующих битвах, но до тех пор мы должны и будем нести волю тех, кто сегодня покинул нас. Мы отомстим. Перебьём всех бесов и не оставим ни одну из этих тварей, чтобы наша земля, наши женщины и дети больше не знали горя потери!
Раскатом грома прогремел голос царицы, что вела свой народ в битвах сотни лет, вкусила сладкий вкус победы и горечь поражения, счастье воссоединения с семьёй и боль от утраты близких.
Аэль вышла вперёд, к телам убиенных. И прежде приходилось второй царице провожать в последний путь павших, ещё при Огненной, но теперь это был прямой долг. И хоть непривычно рядом была другая умудренная годами женщина, что правила на равне с Фаврир дольше остальных среди дурф, эта часть долга оставалась на плечах баргустки.
Яростная!
Разлился раскатом звучным голос. В руке ожил призванный огонек, что встал столбом, будто богини облик должен был родиться из этого пламени, чтобы принять ее дочерей в чертоги.
Мы верим в твой гнев на поле брани, а в мире в огонь твой у нашего очага. Сейчас же просим тебя, Великая, прими дочерей своих, что сражались доблестно, в свои чертоги. Обними их, как любимых своих, одари честью, что кровью наших врагов заслужена. Пусть будут омыты их тела, а раны останутся на тленном теле. Ты встретишь всех нас в свой черед, а сейчас нам уготована месть во имя твоё!
Аэль опустилась на колено и от первого тела, которого коснулось пламя, пошла к следующему. Растекался огонь ярко и жарко, не смотря на оставшуюся сырость, присущую долгим проливным дождям.