Нарья тут же повела крылатых к баргустам, которые к тому времени второпях собирали оставшееся снаряжение и провизию. Дурфы устремились вниз, а оставшиеся вместе с Рефаль бросились в схватку с недругом.
Клинки крылатой разрезали плоть оскверненных существ, пока те немногие дурфы, что еще могли использовать дар Великих, держались на высоте, отвлекая и на себя внимание грозного врага. В их силах было творить то, что выиграет время для отступающих. Лишь слабые попытки сдержать натиск, сопровождаемые ударами истощенных последними атаками пернатых. Рефаль же спустилась в самую гущу сражения, сметая неугодных демонов, возросшими благодаря меткам силами. Вокруг оказались безобразные создания, которых расчленяли с особой жестокостью. Надо было продержаться, пока основные силы не отступят.
Взгляд же раз за разом привлекал огненный цветок, раскрывший свой бутон посреди битвы. Вращение с клинками вызвало искры, поджигающие тела демонов, пока других просто рубили. Долго так продолжаться не могло и два крыла раскрылись, а вместе с потоками ветра потянулся и сизый туман, распространяющийся по полю, но не закрывающий обзор воительницам. Ещё взмах поднял тело Рефаль над бьющимися друг с другом бесами, позволяя видеть лучше тех, кого должно было защищать.
«Я вижу твою волю и следую ей, Огненная.»
Аэль кружилась с яростью тигрицы, но в другой миг порыв ветра поднял царицу ввысь, туда, где были воргулы. Чутье не подвело царицу и прежде, чем шар магии рухнул в воительниц, два клинка впилось в темного беса, а пламя начало обгладывать плоть. С воплем одного, другие рассредоточились и Аэль пришлось вновь заставить большие крылья ветра стать шире, пустить по ним пламя, что окрасило облака в яростный алый.
Вспышка и вслед за ней вниз посыпались опаленные тела врагов, когда вихрь из пламени и воздуха пикировал в сторону гущи противника, смачно проехав по земле огненным крылом. Воительниц вела Ноэль, но их ряды уже начали редеть. Рассредоточенные, дочери Великих маневрировали между врагами, но бесы ранили животных, порой и самих воительниц. Кто-то уже оказался спешен, кто то отправился к Великим.
Аэль была готова рычать от ярости, что затмевала взор и гнев Яростной пылал в каждой частице тела. Обступившие царицу бесы получили град ударов в глотки и тела. Баргустка оттолкнулась от морды одного, пронзив его кинжалом, чье лезвие торчало жалом из ботинка женщины, а других пятерых наградила потоком огня с клинков, входя в опасный танец лезвий и пламени. Крылья на время утратили пламя, отбрасывая врагов сзади потоками вихря Переменчивой.
Требовалась передышка, которую растягивала царица щедрыми ударами клинков, пока один не сломался пришлось перейти на оружие беса. Аэль подобрала бердыш и им метнула в серомордого.
Ноэль сражалась знатно, но враги обступали. Вот уже у женщины пробили плечо и завидев, что рука больше не поднимается с копьем, баргустка не растерялась, метнула копье в противника, того, что был повыше, пробив копьем морду и брюхо того, на которого упал бес. В другой миг воительница перевооружилась одним копьем, прикрывая коня длиной копья и орудуя лезвием, как если бы был короткий клинок и порой длинный.
Царица вновь взмыла ввысь и ветер набрал силу в крыльях. Пламя вплелось в воздух, словно жилы. Такими было управлять тяжело словно диковинная бабочка с маленьким тоненьким тельцем, царица грозно возвышалась над полем боя, став целью обстрела. Когда град дротиков и стрел обратился к телу, баргустка накренилась и вновь обратилась в пикирование. Бесы при всем желании спастись, оказались обречены на муки. Шипением огонь плавил броню и поджигал тела, когда в царицу с неба ударил разряд молнии. Воргул.
Последнее, что уловила Аэль, прежде, чем тело свело судорогой. Пламенные крылья ударили по земле несколько раз, задевая и тех, что были поодаль из врагов. Прежде, чем противник с неба впился в живот посохом, Порывистая смогла сместиться в бок и архоном Огненной перерезала артерии на его глотке. Кинжал вернулся в ножны, а царица подтолкнула себя ветром к разбитому строю врага, в который вновь вкружилась опасностью пламени Яростной.
Долго бы продолжался бой, если бы не понимание, что полегли все. Аэль не видела и не чувствовала рядом дочерей Великих, но этот факт не унимал боли, а подстегивал ее, вызывая новые потоки пламени, с которыми царица не жалела себя, вновь и вновь поднималась вверх, и падала разбившейся птицей, что несла погибель и ярость пламени.