Лора обошла любимую, устроившись у её груди. Так близко подпускали только её, хал гутов Каски. Поцелуй не заставил себя долго ждать. Полный весенней нежности и тепла, точно капель оповещающая об окончании холодов.
Я видела её после перехода. Карла была с ней, правда думается мне, что наш гут уже сбежал и осматривается.
Редкие минуты близости позволяли расслабиться. Пальцы чуть крепче сжали руку Каски, пряча в своих милосердных ладошках.
Ты устала, любимая. Давай немного отдохнем, пока есть время, того гляди снова скоро появится халра, которую надо осмотреть.
Со смешком произнесла дурфа, прикрыв темные глаза, хранящие ночную глубину.
У-у-у-у, даже в такое неспокойное время, да?
Каска даже удивленно подняла вверх брови. Странно это, среди войны, страданий и мук, а успевали обзаводиться гутами. Хотя со стороны воительницы это казалось странным. Маюриэль бы рассказала Скрытому Клинку, как сильна нагрузка на целительниц в такую пору. Что в муках жизнь сильнее цепляется за возможность явиться, как борются за нее и хал, и целительницы, и хар. Хотя не часто хар остается в живых. Порой это последний ее огонек, который оставляет богиня в утешение той, что осталась среди живых. Новая жизнь и возможность для этого мира, чтобы он не канул в бездну.
А пока Скрытый Клинок, как глава подразделения, действительно могла согласиться с Лорой, что времени отдохнуть не будет. Раньше можно было побегать за Лари хотя бы, а теперь не пришла значит с ведьмами своими или Девами. И тех и тех бескрылая одинаково воспринимала. Не с клинками ведь машут, а даром сплетают узоры. Тут приходилось и на ковер заходить к царице, когда Аэль говорила план действий, но не так часто. Порой царица просто вылетала из шатра или расположения отряда, где была, и сразу отдавала указания какое построение держать.
Одно было хорошо, что подруга осталась в живых. Илаэр там тоже волчится, по-своему держит пост, а без царицы ведь клану было бы хуже. Не просто без подруги, а без той, что ведет вперед, с жаром, яростью и верой в победу. В полном хаосе войн хотя бы такой огонек сохранял ясность и трезвость рассудка, чтобы можно было распустить цветок нежности с близкими.
В такое время особенно.
Лора утянула любимую до ложа, устроившись сидя, а голову Каски разместила на своих коленях. Так она была рядом, так могли касаться светлых волос, видеть родные глаза, склоняться с поцелуями.
Родимая, весть о Лари ведь к нам тоже пришла в лагере. Великая дарует нам счастье в самые неожиданные моменты. Так и я тебя обрела, радость моя. Прилетела за сестрой, а нашла свою судьбу. Каска, мне только за Лари тревожно. У неё не было выбора, Девам тяжко приходится не только в войну. Их участь подобна той, что касается жриц. Наша возлюбленная дочь. Это непременно дар богини, но её выбор огорчает меня. Отказаться от любви, от тепла родных. Я боюсь, что наша девочка отдалится от нас.
Дурфа накрыла губами лоб баргустки, поглаживая пальчиками щеку воительницы, её женщины, единственной и дорогой. Её жизнь, будущее, счастье, всё, что было у Лоры. Весь мир заключался в небесно-голубых глазах Скрытого Клинка.
Услада сердца моего, отдохни, поспи, душа моя.
Она уже отдаляется. Ее ведь не сыскать, даже когда мы переход делаем.
Тихо заметила Каска, взъерошив белые волосы. Теперь они были и без единой косы, торчащие, словно шипы, белые да короткие. Так было легче, ведь ухаживать за волосами абсолютно не было времени. Да и младшие перешли с баловства в первые романтические игры. Приходилось присматривать за ними. А учитывая то, что они также ходили, щенком возле одной, то другой пассии, картина удручала женщину.
А младшие Скрытые Клинки уже балуют. Ладно хоть не натворят гутов
Буркнула воительница, все же устроившись отдыхать с супругой, собрав ее в широкие объятия.
Лора сменила положение, уткнувшись в шейку своей женщины, сделав вдоха да поглубже. Необходимая. Она будет рядом, нет, Великие не разлучат их.
Объятия согревали как в холода, что насылала Милосердная, так и в зной Пламенной. Телам может и было жарко, но душе вдали всегда было тревожно, боязно отпускать далеко от себя.
Хочу увидеть наших девочек, они ведь уже совсем выросли.
Женщина тяжело вздохнула. Нет, Каску надо поддерживать, а плакать уже и вовсе непозволительно. Что она, бедная, сделает? Только сердце ее сжимать лишний раз в тиски. Правда замечание о баловстве девочек только смутили родительницу, что пуще прежнего запряталась в груди, только ушки покрасневшие и было видно.