Более того, поголовье скота также было увеличено благодаря пограничным землям других народов и дару Великих. Охота в большей своей части также перешла в лесные угодья дурф. Из-за вервольфов мало представлялось возможным заходить в леса, более того, их присутствие обеднило те на зверя. В нужде, после падения столицы земель баргустов, во время затишья принятие также проводили в пределах Врат у Небесного Древа. Сакральное, отъединенное от мира, это место также разделили с сестрами. Как уплотнялась связь между царицами, так она крепла и между народами. Медленно, но верно, в беде они делили и горе, и маленькие радости от побед, новых союзов, новых жизней, которые появлялись благодаря Великим несмотря на бедственное положение.
В том числе оказалась и Рефаль, которую далеко в столице дурф ждала не только Анор, но и их маленький гут. Конечно, принятие проводили жрицы того клана, к которому принадлежала каждая предстающая перед той или иной Великой.
Этот день выдался особенно насыщенным на события. Закия тормошила хар с самого утра, успев и попрыгать на спящей дурфе, и безуспешно пыталась разбудить её своим звонким голоском. Чуть позже к ней присоединились девочки Лоры и Каски, которые наравне с гутом Аэль и Дорэль носились по дому в свои два года и уже успешно промышляли проказами.
Не столь страшными, которые, к примеру, устраивали Саир и Факир в чуть более старшем возрасте, но их цепкие умы успевали поинтересоваться всем. В особенности их интересовал дар царицы, которым она порой отвлекала маленькие вихри беспокойств. Даже путь до дома Верховной Хал превращался в «не упусти, иначе не найдешь». На своих еще не совсем окрепших ножках они убегали вперед, имитировали приветствие, которое иногда замечали за воительницами, которые возвращались на побывку. Лепет этих гутов сложно было остановить. Говорливые, они поднимали весь дом на уши. Хохотушки.
Ах вы проказницы!
Раздалось от внезапно напавшей на детей дурфы, которая схватила их, сгребла в охапку, точно полевые цветы.
Ну что вам не спится? Денек какой пригожий! Сейчас бы посопеть немножко, сил набраться, как вы собираетесь вырасти, если не спите почти?
Женщина, чья доля оказалась оберегать тыл, зацеловала златовласые макушки, с завитками, точно у барашка. В сложные времена только гуты оставались отдушиной, за них сражались, их берегли, в них было будущее народов.
Само будущее не очень сильно это осознавало. Ежедневный быт всегда превращался в игру. Умыться, завтрак, натянуть одежку и поторопиться к Верховной Хал и милосердным для игр и занятий. Только после этого Дорэль могла справляться об иных аспектах жизни, которые лежали на царице тыла.
Этот год прошел несколько прохладно. Оставалось тешиться гутами, ведь Аэль не была ни разу на побывке. Только вести с фронта и редкие письма от самой царицы. Дорэль понимала, что связана эта скрытность не с предрассудками, а вынужденностями. Приходящие Девы выглядели вымотано и часто валились с ног. Бои могли продолжаться три дня, а потом без постоя в седло и до места встречи с царицей. То Анор призывала, то надо было идти на подмогу руке клана, то Банре попадала в беду. Не последней была царица Воды.
Их встречу дева описывала ярко. Когда напали на царицу Воды, Аэль смогла ее защитить, прикрыв собой, клинками оградила путь бесам и благодаря ей милосердная перешла черту ее дар создал волны, что унесли бесов с реки.
Сражайся и живи! Тебе даны силы Великой ради твоих дочерей! Что ждешь? Используй все, что тебе дали, во благо твоих дочерей!
Женщина дерзко улыбалась, седая и смешливая. Так задела, что Милосердная воспряла духом и орду забрали морские пучины. Этот бой запомнился многим, ведь тогда клан Воды стал защищаться, а перевес сил врага унесли тихие воды Милосердной богини.
И все же Аэль редко писала и это напрягало. Женщина до сих пор была жива и этот факт ложился бальзамом на душу. Царица сделала то, что начертали великие и ее женщина продолжала сражаться, но может именно этот факт стоял за стеной стыда и не позволял Аэль показаться на глаза своей крылатой возлюбленной? Понимание, что баргустка могла принимать свою жизнь, как предательство Фаврир, не отпускало и Дорэль.
Не отпускала, но и давить на женщину прежде не было никакого проку. Письма на фронт со стороны Дорэль были куда более частым явлением, времени у второй царицы, как ни крути, а было больше. Однако и в них дурфа старалась не огорчать Аэль лишний раз.