Ну, с психологизмом в твоих книгах всегда всё было в порядке, Гаврилов отпил воды из принесённого половым высокого стакана. Но триллер как это тебя угораздило?
Князь подумал.
Жанры в литературе вещь весьма условная, сказал он, ты не находишь, Nicolas?
Возникла пауза. Трактирщик достал пачку «Петра1» без фильтра (самые популярные сигареты Российской Империи3) и вынул сигарету. Наконец, поняв, что вопрос про жанры отнюдь не риторический, переспросил, хотя и прекрасно помнил вопрос:
Что?..
Жанры в литературе весьма условны, не так ли? повторил Понуров. Или ты не согласен, Nicolas?
Согласен, отчего же-с, поспешно согласился Николай Гаврилович.
Ты-то что засловоерсил?! изумился князь. Ошалел, что ли?..
Забей, княже! Так, по привычке
По какой привычке, чёрт тебя дери! произнёс Гостомысл Алексеевич с возмущением. Ты же дворянин, будь ты неладен!..
Ну, посетители вроде тебя частенько заходят, почти извиняющимся тоном молвил трактирщик, приличия ради приходится
Может, ты мне и «вы» будешь говорить, в таком случае?
Как изволите-с, нарочито подобострастно проговорил Гаврилов и расхохотался. Что ты до меня дое (он ввернул мужицкое словцо). Право, забей, княже!
Забил! сказал Понуров и тоже рассмеялся.
На самом деле, это просто психологический роман, вроде «Преступления и наказания», сказал он, возвращаясь к теме. А триллер скорее, для рекламы.
Ну, «Преступление» тоже триллер своего рода.
Конечно. Психологический триллер. Чистой воды. Гостомысл Алексеевич выпустил клуб дыма и указал мундштуком трубки на плакат с Ярилой Громовым. Помнишь фильм?
Ещё бы! Я его раз семь пересматривал, если не больше. Один из моих любимых фильмов.
Так вот, яркий пример. А картина да, хороша. И Ярила там бесподобен.
Одна из лучших его ролей, заметил Гаврилов.
Согласен. Лучший Свидригайлов из тех, что я видел. Но коль уж речь зашла о триллерах у тебя, говорят, конкурент объявился?
Да ну, какой Горкун мне конкурент! беспечно махнул рукой трактирщик. Моему кабаку сто лет, полгорода завсегдатаев! Вообще не пойму, зачем ему это понадобилось четвёртый трактир в небольшом городе. И размах совсем не горкуновский я ещё могу понять ночной клуб со стриптизом и шлюхами
Ночной клуб его, кстати, мне по душе, заметил князь, пригубив пива. Первостатейное заведение.
Да разве ж я спорю?! охотно подхватил Николай Васильевич. Сам к нему туда заглядываю, бывает. Но одно дело ночной мясотряс, и совсем другое традиционный русский кабак. А впрочем, он ехидно ухмыльнулся, великие в желаниях не властны.
Заиграла мелодия входящего звонка на умофоне Понурова. Он взглянул на экран: звонила Ада Злацкая-Турин, одна из его трёх постоянных любовниц.
Извини, молвил князь товарищу и отошёл в сторону. Слушаю, сказал он, ответив на вызов.
Внимательно? насмешливо раздалось на другом конце провода.
Весь внимание, Ада Николаевна!
Куда пропал, касатик? голос у Злацкой был низкий, грудной, томно-иронический приятный голос.
Работал, касатка, работал. Можно сказать, в поте лица.
В попе лица, можно сказать? Похвально-с!
Вы все сговорились сегодня словоерсить?.. раздражённо произнёс Гостомысл Алексеевич в трубку.
Кто это «мы» и сколько нас? Я просто пошутила, не валяй дурака, please, сказала Ада Николаевна и, секунду подумав, добавила: Просто пошутила-с.
В каждой шутке есть доля шутки, сухо заметил Понуров.
Ох уж мне эти аристократы-с, откровенно гаерски проговорила Злацкая.
Ещё один словоерс, графиня, и я положу трубку, отчеканил Гостомысл Алексеевич ледяным тоном. Я не шучу.
Мужик, а ты зануда! сказала Ада Николаевна весело и немного удивлённо. Слышал этот анекдот?
Нет.
Расскажу потом.
Она замолчала; гневно молчал и князь, злясь уже не столько на любовницу, сколько на самого себя: дались ему сегодня эти чёртовы словоерсы! Половому сам бог велел, а трактирщик с Адкой просто дурачатся не в лакеи же они к тебе набиваются, в самом деле! так чего ж ты так взъелся?! Графиня, конечно, потом стала назло повторять, но это же её сиятельство Злацкая-Турин, пора бы привыкнуть love her or leave her.