В один из вечеров, кажется, это был апрель, год то точно 98, в курилке маялась незнакомая девчонка, не с их этажа. Андрей видел, что она по его душу, но сам заводить разговор не стал. Девушка докурила одну сигарету, начала прикуривать вторую, закашлялась и повернулась к Андрею.
Я к вам. Я вообще-то я не курю, но не знаю, как к вам обратиться.
Так и обратись. Андреем меня зовут.
Я знаю. Но у меня дело очень странное, я не могу здесь рассказывать. Можно поговорить у вас в комнате? Я просто живу не одна, нас там трое девчат. Щеки девушки порозовели, она теребила руками полы растянутого свитера, глаза опустила и не поднимала.
Как тебя зовут? Не мнись ты, я не кусаюсь. Сейчас докурю, и пойдем, расскажешь мне свою странную историю. Девушка радостно вскинула голову, лицо её посветлело.
Я Ирина, Ирина Матюшева. Я работаю в архиве УВД, вольнонаемная, я вас там видела, а вы меня нет.
А я тебя нет, это точно. Такую трусиху я бы запомнил. Пойдем.
В комнате Андрей включил свет, махнул девушке на единственное кресло у журнального столика. Сам включил чайник и полез в холодильник, соображая, что предложить к чаю. Сладкого не было, зато есть сыр и колбаса.
«Можно сделать горячие бутерброды», решил он. Ловко настругал хлеб, колбасу, сверху положил ломтик сыра и включил микроволновку на одну минуту. Налил две кружки растворимого кофе, поставил на столик сахар в стеклянной банке.
Ой, спасибо, я ничего не хочу, я не голодная!
Зато я голодный. Составишь компанию. Микроволновка звякнула, окончив работу. Он поставил на столик горячие бутерброды, и заметил, как девушка сглотнула слюну. Ешь давай, не кочевряжься.