Кому нужны электронные адреса?
Миллионы адресов, уточнила Марго. Любая компания убить готова за список людей, которые пользуются продуктом соперника.
Зачем?
Реклама, рассылка, да мало ли для чего еще. Марго развела руками, будто исполнила самый грустный в мире фокус. Как-то она упомянула, что знает человека из «Фантома», главного конкурента «Нимбуса». Исполнительного директора. Может, его это заинтересует.
Плохая идея, сказал я. Аморально. Неправильно.
С чего вдруг это аморально и неправильно?
Потому что мы заберем то, что нам не принадлежит.
Лукас, послушай меня. Марго в упор посмотрела на меня. Нам вообще ничего не принадлежит.
Дело в том, как она произнесла это «нам». Имела ли она в виду сотрудников «Нимбуса»? Или всех неудачников этого мира, где благоденствуют богачи? Или просто двух конкретных небелых американцев то есть меня и себя?
Без разницы. Марго уже все решила, а я на три бутылки пива отставал от нее и лишь пытался наверстать разрыв. Но у меня, разумеется, имелись вопросы, которых она ждала и над которыми раздумывала, пока пила без меня.
Пользовательские данные наверняка защищены каким-нибудь несложным шифрованием, но доступ к ним имеется у всех системщиков. Обычная проблема стартапов. Когда начинаешь проект с небольшой командой программистов, безопасность точно не на первом месте. Задача создать что-то как можно быстрей, так что никого не нанимают, чтобы защитить конфиденциальность пользователей. Даже когда стартап разрастается и выходит на уровень, позволяющий платить за безопасность, к ней все равно относятся как к чему-то не особо важному.
И все же я был настроен скептически.
А они никак не смогут вычислить, что это мы?
Останется запись о входе. Но если они решат преследовать нас, им для начала придется признать факт утечки данных.
Марго мыслила как истинный системщик. И считала, что в каждой системе можно найти уязвимость, если понять мотивы тех, кто ее создал. Она могла разобрать, дизассемблировать, и вновь скомпиллировать что угодно, включая человеческую гордыню. Брешь в защите стала бы кошмаром «Нимбуса» и ее владельцев. Марго знала, что может использовать их главный страх перед позором.
Странно, что репутация по части безопасности компании оказывалась важнее самой безопасности. Но после года в «Нимбусе» моей первой серьезной работы вообще и в технологической компании в частности это меня не удивляло. Никогда не верьте, что ваша личная информация под защитой компании. Тут рулили двадцатилетки безо всякого опыта да горстка напыщенных и мало что смыслящих в программировании старперов, нанятых, чтобы нянчиться с первыми.
Офисное пространство было самым заурядным, если не считать яркой мебели и пошлых кинопостеров ради поддержания «прикольной» рабочей обстановки. На кухне пивной кран и запас снэков. На столах сотрудников валялись фигурки супергероев и игрушечные бластеры Nerf[2]. Конференц-зал оснащен игровыми приставками. Очевидно, инвесторам такое нравилось. Они появлялись в офисе раз в несколько месяцев проверяли, как «Нимбус» претворяет в жизнь затасканный слоган «круто играешь круто работаешь», даже если это означало, что офис смахивал на игровую комнату восьмилетки.
От всей этой безвкусицы, в общем-то, не было вреда, и ее легко удавалось игнорировать. Но офисная жизнь вращалась вокруг настольного футбола. В него резались посреди рабочего дня, и весь этаж слушал, как четверо потных мужиков хрипели и вопили. Марго шутила, что со стороны это выглядит так, будто четверо дрочат в ящик. Нас с Марго никогда не приглашали сыграть в настольный футбол. Да мы бы и не согласились.
Найдем себе работу получше, заявила Марго. Не такую отстойную.
А существуют не отстойные технокомпании?
Не знаю. Может, я уеду в Токио. Начну сначала на другом конце земли.
Почему в Токио? Ты даже из Нью-Йорка уезжать не любишь
Лукас, суть в том, что нам надо что-то изменить, сказала Марго, что мы можем что-то изменить.
Я не ненавидел нашу работу так яро, как Марго. В конце концов, это же работа. Но мне не нравились ни коллеги, ни сам офис, и задор Марго оказался заразителен.
Никому в «Нимбусе» нет до тебя дела, продолжала она. Никому, кроме меня.
Поскольку я не умел кодировать, в этом мире я не представлял ценности для компаний вроде «Нимбуса». В Нью-Йорк я перебрался сразу после колледжа. Несколько месяцев пытался найти постоянную работу и, по сути, так ее и не нашел. Я работал в службе поддержки. Мне платили минимальную зарплату за то, чтобы я отвечал на нескончаемый поток писем строго тридцать пять часов в неделю, и потому не мог претендовать ни на какие льготы. Я едва мог позволить себе жилье.