Пока Констанс трясла букет, из него с лёгким звоном выкатилось кольцо. Девушка с проворством газели опустилась на корточки, подхватилая кольцо с пола прежде, чем это сделает назойливая наставница.
Что это такое? грозно насупилась Констанс. Что это такое, я вас спрашиваю?!
Впрочем, Констанс могла пыхтеть, сколь угодно грозно настроение Вильме этим не испортить. Принц подарил ей фамильную реликвию. Когда мужчина дарит женщине кольцо это всегда что-нибудь, да значит. Сердце её птицей летело в небо, а сама Вильма радостно засмеялась.
Чему радуешься-то, глупая? вздыхала Констанс.
Не отвечая, Вильма надела кольцо на палец. Чтобы то не соскальзывало, ей пришлось натянуть его не на безымянный, как принято, а на указательный. Чтобы не слушать причитания Констан, подхватив юбки, она выбежала из шатра.
Принц ждал её, держа в поводу двух лошадей. Рядом с ним стоял верный оруженосец Лэйд, а остальные воины из отряда уважительно держали дистанцию.
Готовы, сударыня? Позвольте помочь вам подняться в седло?
Как вашему высочеству будет угодно.
Вильма залилась краской смущения, когда сильная рука воина легко, словно пёрышко, подбросила её вверх.
Благодарю вас.
Не за что, прозвучало в ответ.
Протрубил рожок, оповещая, что отряд снимается с места. Они двинулись вперёд лёгкой рысью, чтобы не утомлять коней.
Констанс осталась вместе с обозом и теми, кто должен был догнать их позже, собрав палатки и шалаши.
Глухие, мрачные леса остались позади, теперь по обе стороны от дороги бежали поля. Ветер шевелил волосы. Пели птицы. Мир снова казался сладким и увлекательным. Дорога была хорошо укатанной и ровной купцы, доставляющие по ней товар в столицу, старались держать её в порядке.
Не сразу Вильма поняла, что, в отличие от неё, принц не выглядит воодушевлённым.
Вы не в духе, ваше высочество? Что вас огорчает?
Взгляните туда, сударыня.
Куда? не сразу поняла Вильма.
На пустынные нивы.
А что с ними не так?
Вороньё.
И?.. В чем дело, не понимаю. Это обычная стая птиц.
Жаль вас разочаровывать, но «обычная стая птиц» кружит прямиком над виселицей, что стоит чуть дальше, у перекрёстка. И полагаю, не пустует. Трупы привлекает птиц.
Виселицы? Никогда не видела их. Мой отец никогда никого не вешал.
Да, я в курсе, что он предпочитает другие способы наказания.
Вильма сделала вид, что не заметила прохладу в голосе принца.
Это виселицы заставляют вас грустить, ваше высочество? Конечно, печально, но ведь на виселицах вешают преступников?
Или тех, кого объявляют таковыми. Чаще всего это простонародье, укравшее корочку хлеба или крестьянин, осмелившийся вытащить фазана из силков своего господина. Наши законы несовершенны и виселицы никогда не пустуют, увы.
Если законы вам не по душе, почему не изменить их? Прикажите вашим министрам, пусть сделают их более милосердными. Или просто подпишите указ о помиловании. Ведь вы почти король!
Принц Амадей взглянул на Вильму с весёлым недоумением:
Вы сейчас говорите серьёзно, сударыня? Какое милое представление о мире. Хотя, чему тут удивляться? Вы ведь ещё почти дитя. С вами сложно не попасть впросак. Порой вы кажетесь умудрённой опытом, а порой, как сейчас
Глупой?..
Наивной. Неопытной. Увы, нет, я могу отменить чью-то казнь росчерком пера при желании, но о скольких казнях в моём королевстве я не имеют ни малейшего понятия? Вельможи чинят закон на своих землях по своему усмотрению, иногда творя произвол
Возможно, что я действительно наивна, но человеческий фактор не отменит и самый совершенный свод законов.
Возможно, вы правы. Не будем о политике. Вам ведь наверняка скучно?
Вовсе нет, соврала Вильма.
Между тем они спустились к реке, через которую был переброшен горбатый каменный мост. На переправе королевские стражники взимали с проезжих плату. Народ толпился. Сборщик мостовой пошлины не спеша собирал подати, явно получая удовольствия от процесса, не упуская возможности почувствовать над другими людьми хоть маленькую, но власть.
Дорогу его высочеству, принцу Амадею Вайтхорнскому! протрубили в трубы.
Люди поспешно старались отодвинуться, освободив путь королевскому отряду. Все знали, что знатные особы не терпят проволочек.
Путь им преграждал лишь фургон, успевший взгромоздиться на мостик. Хозяевами фургона оказалась супружеская чета с четырьмя маленькими детьми. Мать семейства сидела с печальным лицом, держа младшего ребёнка на коленях, а отец пытался сторговаться с несговорчивым сборщиком. Все в этой компании выглядели измученными и голодными. Судя по той части перебранки, что удалось застать, бедняк пытался снизить цену за проезд, обещая отдать долг на обратной дороге, сборщик упрямился и не соглашался.