Тогда я окончательно и осознала, что Уильямсон один мир, а Садовый Перевал совершенно другой и смешивать их нельзя.
Впрочем, не важно, как я хочу провести сегодняшний день, родители уже все распланировали за меня, и мама велит помочь папе в магазине.
Прежде чем уйти на работу, Сэвен заходит ко мне в комнату в рабочей форме рубашке поло и брюках и обнимает меня.
Люблю тебя, говорит он.
Потому я и ненавижу, когда кто-то умирает. Люди начинают делать то, чего не делают никогда. Даже мама обнимает меня дольше и крепче обычного, и отнюдь не просто так. Зато Секани крадет у меня из тарелки бекон, заглядывает в экран моего телефона и специально наступает мне на ногу. За это я его и люблю.
Я отношу во двор миску собачьего корма и остатки бекона для нашего питбуля Кира. Папа дал ему такую кличку, потому что он всегда был тяжелый, как мешок кирпичей. При виде меня Кир тут же принимается скакать и рваться с цепи, а когда я подхожу поближе, этот засранец прыгает мне на ноги, так что я чуть не падаю.
Место! кричу я.
Он сползает на траву и смотрит на меня огромными щенячьими глазами. Так он извиняется.
Знаю, питбули бывают агрессивны, но Кир бóльшую часть времени ведет себя как щенок. Большой щенок. Однако реши кто-нибудь вломиться к нам в дом щенком он быть перестанет
Пока я кормлю Кира и подливаю ему воды в миску, папа собирает в своем садике пучки листовой капусты и подрезает розы, бутоны у которых размером с мою ладонь. Папа проводит в саду каждый вечер сажает, обрабатывает почву и разговаривает. Он утверждает, что хорошему саду необходим хороший разговор.
Через полчаса мы едем в его пикапе. Окна закрыты. По радио Марвин Гэй спрашивает, что же все-таки происходит[18]. Снаружи по-прежнему темно, хотя из-за облаков по чуть-чуть выглядывает солнце. Вокруг почти никого. В такую рань хорошо слышно, как на автостраде рокочут фуры. Папа подпевает Марвину, но в ноты, хоть убей, не попадает. На нем майка «Лейкерс»[19], а под ней ничего нет, так что видны татуировки на руках. Мне улыбается одна из моих детских фотографий, навсегда запечатленная у него на предплечье с подписью: «То, ради чего стоит жить, то, ради чего стоит умереть». Татуировки с Сэвеном, Секани и такой же подписью набиты у него на другой руке точно любовные послания в своей простейшей форме.
Хочешь поговорить о вчерашнем? спрашивает папа.
Не-а.
Ладно. Но если захочешь я рядом.
Еще одно любовное послание в простейшей форме.
Мы поворачиваем на Астровый бульвар, где просыпается Садовый Перевал. Какие-то женщины с цветочными платками на головах выходят из прачечной, неся под мышкой корзины с одеждой. Мистер Рубен снимает цепи с двери своего ресторана; припав к стене, его племянник (и повар) Тим потирает заспанные глаза. Мисс Иветт, зевая, заходит в свой салон красоты. Горит вывеска винной лавки впрочем, она горит всегда.
Папа паркуется у входа в наш семейный магазин «У Картера». Он купил его, когда мне было девять, а бывший владелец, мистер Уайатт, покинул Садовый Перевал, дабы, по его же словам, целый день «сидеть на пляже и глазеть на красоток». Мистер Уайатт был единственным, кто согласился взять папу на работу, когда тот вышел из тюрьмы, а позже сказал, что одному только папе готов доверить магазин.
В сравнении с «Уолмартом» на востоке Садового Перевала магазинчик у нас крошечный. Дверь и окна защищают покрашенные белым железные решетки, из-за которых он походит на тюрьму.
Мистер Льюис из парикмахерской по соседству стоит у нас на крыльце со скрещенными над большим пузом руками. Щурясь, он переводит взгляд на папу.
Начинается вздыхает папа.
Мы выходим из машины. Мистер Льюис один из лучших парикмахеров в Садовом Перевале, и хай-топ-фейд[20] Секани тому подтверждение. Однако у самого мистера Льюиса на голове неряшливый афро. За животом ему не видно своих ног, и после смерти жены уже никто не говорит ему, что брюки у него слишком короткие, а носки разные. Сегодня один носок у мистера Льюиса полосатый, а другой в клеточку.
А прежде магазин открывался ровно в пять пятьдесят пять, ворчит он. Пять пятьдесят пять!
Сейчас пять минут седьмого.
Папа отпирает входную дверь.
Знаю, мистер Льюис. Но я вам уже говорил: я распоряжаюсь магазином не так, как Уайатт.
Оно и видно. Сначала ты убираешь его фотографии Кто в своем уме станет заменять доктора Кинга[21] черт-те кем?..