Лучше признайтесь, устало посоветовали сбоку, здесь знают толк в пытках.
Долбаное средневековье. Долбаное сострадание. Надо было пройти мимо, но Совенок Нет, пройти мимо было нельзя. Надо было просто оставить малыша у себя, а не возвращать в семью убийц, которая еще и в пытках знает толк!
Не упорствуйте, хуже будет, уговаривал «русский», в то время как второй сильнее сдавливал горло у нее уже цветные пятна плыли перед глазами.
Юля захрипела, хватаясь рукой за ладонь мужчины тело испуганно цеплялось за остатки жизни, и мучитель ослабил давление. Ей дали набрать воздуха в легкие, но отпускать не спешили, контролируя жизнь.
В этот момент Юле хотелось одного чтобы все закончилось. Можно было не гадать, какое наказание ждет причастного к побегу принца. И какая разница сейчас она умрет или чуть позже? Так хоть выскажет все, что думает об этих придурках.
Вернуть под свою власть впавшие в панику мозги было непросто, но она справилась.
Идиот! крикнула на выдохе Юля в лицо монстра. Вы все идиоты! Не зря Аль сбежал от вас.
Имя ребенка монстр уловил, нахмурился, вопросительно посмотрел на товарища. Тот перевел, потом спросил недовольно:
Кто дал вам право так его называть?
Не все ли равно, как она называет Совенка, когда ее обвиняют в похищении? Юля прикрыла глаза, отказываясь отвечать на глупые вопросы, ее встряхнули, снова приложив затылком о стену, еще и медленно подняли руку, заставляя тянуться следом и встать на цыпочки. Юля зашипела от боли, искренне желая всем сдохнуть.
Желала вслух, уже не стесняясь первым от боли скончалось воспитание, и «русский» хмыкнул, однако переводить не спешил. Мужчины заспорили, прервавшись, лишь когда в пыточную вбежал юноша и с поклоном передал тряпочный мешочек ее мучителю. Тот убрал руку с горла девушки, и Юле пришлось приложить усилие, чтобы позорно не сползти по стеночке. Поваляться в ногах она всегда успеет, но пока есть силы, останется на своих.
Ну все, ты попала, прокомментировал «русский», подрастеряв вежливое «вы». Доупрямилась? Теперь я не смогу тебе помочь.
Если это помощь, то она ежик в тумане. Впрочем, до пыток пока не дошли. Так, может, он действительно помогал и зря она упрямилась? Только чем ей помочь «русскому», если она не знает, ни кто заплатил за «похищение», ни на кого ей нужно «работать». Даже соврать вразумительно не сможет. Засада А в простую доброту здесь не поверят.
Воин между тем достал из мешочка знакомый камень мыслевик, прижал его к коже на виске и скривился процедура была явно неприятной, и Юля полюбовалась его перекошенной физиономией.
Ты, на выдохе сказал он по-русски, навис сверху, обхватив затылок «каменными» пальцами, отвечай сейчас же.
Юля ответила бы, покаялась, авось и поняли бы головы чугунные, что она тут ни при чем, но была у нее одна черта характера, из-за которой даже местные хулиганы с ней не связывались. Страх с адреналином шли у нее рука об руку. Грубо говоря, Юля была из тех, у кого от страха сносило крышу, и падала эта крыша исключительно на противника.
Вот и сейчас, чувствуя, что теряет контроль, а здравый смысл машет ручкой и уходит за горизонт, Юля выдохнула, расслабляясь. Бесполезно мешать тому, кто сейчас вылезет на сцену. Понесло так понесло
А что, товарищ «Черный властелин», самим слабо догадаться? Умишко не варит?
Мужчина ошарашенно моргнул карими с оранжевыми искорками глазищами, и Юля наконец поняла, что за странность цепляла в них. Глаза у мужчин были еще круглее и больше, чем у малыша, а ресницы густые и темные, точно наращенные. И зрачок был неестественного вида чисто как у совы. Сходство усиливалось, когда радужка становилась оранжевой. Совы, одним словом. И такие же заторможенные. Смешок она задавила не до конца, и тишина в подвале стала напряженной. «Русский» тяжко вздохнул, однако вмешиваться не стал. Не по рангу, видать, против «Черного властелина» идти.
Отвечай, повторил уже не так уверенно мучитель.
А смысл мне общаться с идиотами? пожала плечами Юля. Бушующий в крови адреналин позволил забыть о боли и недавно порезанном горле.
Она вывернулась из-под захвата точнее, ей позволили это сделать, шагнула к стоявшим в подвале мужчинам.
Где вы были, когда ребенок сбегал из дому? Это ведь ты, повернулась Юля к «русскому», и тот отвел взгляд, оставил камень переноса без присмотра и позволил его взять? Ты?