Awakers
Пробудители. Том 2
Катерина Томина
Иллюстратор Владимир Томин
© Катерина Томина, 2022
© Владимир Томин, иллюстрации, 2022
Интро. Мыльные пузыри
Я был бы никудышным кумиром молодёжи.
Почему? Чего тебе не хватает?
Героиновой зависимости. Преждевременной смерти. Хотя, может, и то и другое ещё впереди.
Джастин Хэйворд-Янг, The VaccinesТакая рыжая, что глаза слепит. Рыжая и солнечная. Кожа будто светится, а на ладонях мозоли.
Тати, представляется она, протягивая руку.
Давно на барабанах играешь? деловито спрашивает Ральф Доэрти, басист и основатель группы. Он хоть и главный, и старший из ребят, они всё равно зовут его Дороти.
Ральф не понимает, что «давно» не главное; главное, что много.
Мне тоже нравится, когда девчонки на ударных, у них там всё это ходуном ходит, шепчет маленький лохматый Майк Эллиот, усердно сжимая гитару, и полагает, что он достаточно невидимый, чтобы быть неслышимым. Краснеет от собственных слов, а солист пихает его плечо и торжественно объявляет хорошо поставленным голосом:
Принята!
Такой чистенький, будто с плаката слез. Бьёт кулаком в грудь, называя своё имя:
Трой Гордон!
Напыщенный до смешного. Смазливый. Пьёт шампанское из одноразового фужера, оттопырив мизинец. Осколки второй бутылки валяются на полу в липкой лужице. Традиция такая: бить бутылки в честь больших событий.
Вытирать кто будет? возмущается Майк, прихлёбывая пиво из банки.
Пф-ф! Трой топчется на месте, стекляшки хрустят под подошвами безупречно начищенных ботинок. Мы же рокеры, бунтари! Наше дело наводить беспорядки, а не устранять!
Дымок приторным облачком тянется к потолку, он стряхивает пепел на пол, подмигивает в её сторону:
Точняк, Солнышко?
На учёбу строгая форма, а на репетиции сердитая футболка и кепка, как у Гавроша.
Тебе не идёт петь «Нирвану», заявляет она. Это ничего, мало у кого получается.
Потому что мне не нравится, огрызается Трой.
Зато нравится, как она носит майку с Кобэйном, непринуждённо, без фанатизма. А Трой не упускает случая:
Опять у тебя этот пижон на груди, тычет пальцем до тех пор, пока не получит по руке.
Где твои манеры? ворчит она. Ты же лицо группы.
Я не лицо, я голос, не соглашается вокалист, а Майк быстро разрешает спор:
Да жопа он!
Они все употребляют бранные слова, а подзатыльники почему-то достаются только Трою.
На Майка рука не поднимается, сокрушается она. Он такой маленький.
«Маленький Майк» хоть и в самом деле ростом не вышел, но всё равно выше неё и троих перепьёт. Ральф ладно, он у них джентльмен, у него даже ругань звучит так, будто он изъясняется в любви на диковинном языке. А ей будто удовольствие доставляет вставать на цыпочки, тянуться до его многострадального затылка. Ещё и угрожает:
Трой, а Трой! Когда-нибудь тебе рот с мылом вымою.
У нас будет запретная любовь, разглагольствует Трой.
С какой стати?
Что! Твои родители с ума сойдут от ужаса!
Любовь. Такими громкими словами разбрасываются, когда они ничего не значат.
С чего ты взял, что мои родители против? поддразнивает Тати.
Ну мы же рокеры. Бунтари! Жуть!
А мама умилённо складывает ручки после выступления:
Какие у вас славные песенки. И мальчик такой миленький поёт.
Папа тоже добавляет крупицу своего веского мнения:
У тебя сейчас возраст такой, самое время влюбляться.
Ни в кого я не влюбляюсь, категорично заявляет она. И вообще, возраст это временно.
У «миленького мальчика» целый мини-бар в багажнике новомодного авто.
Да не пойду я с вами никуда, отнекивается она. Напьётесь и будете ко мне приставать.
Ну повторяется Трой. Мы же рокеры, бунтари! Мы обязаны вести себя непристойно!
Тати не любит пьяных, от одного запаха воротит. И не любит, когда мальчишки лезут.
Я что, я ни-ни! божится Трой. Могу пройти ровно.
Четвёртый шаг заканчивается смачным падением прямо у её ног. Галантный весь такой: она тянет руку, чтобы помочь ему встать, а он целует её пальцы.