Ну это-то может быть так, а может быть и не так. сказал Алексей Николаевич. Может быть, и я тут бедовый человек, однако же хочу сделать тебе полюбовное предложение.
Валерчик оживился.
Я поднесу тебе червончик. Алексей Николаевич ловко показал, как он будет одаривать Валерчика червончиком, но не уточнил конкретный час и место для одаривания. Делай с ним что заблагорассудится, а вот сейчас ты облазаешь всю округу в радиусе примерно ста метров, и если обнаружишь ещё один окурок Кондратия Степаныча, то укажешь мне на это место. Мне сейчас главное узнать, направился ли он в село Лютово через посёлок Прибрежный или выбрал более трудоёмкий путь через Липовую Гору, откуда пошёл до Лютово по железнодорожным шпалам?.. Ты способен уяснить всю важность моей просьбы?
Окурков-то тут кругом полно. с разочарованным хохотом проговорил Валерчик. Окурков-то тут накурили за триста лет, не жалея ни сил, ни здоровья. А от червонца толку никакого, одни лишние беспокойства от червонца по нынешним временам, а ты, Алексей Николаевич, явно дурью возжелал помаяться, и тут я тебе не помощник.
И на этот раз он столь деятельно хлопнул себя по лбу, что мгновенно увидел дурные предзнаменования, отчего и поспешил уковылять прочь, пообещав Алексею Николаевичу, что тот возможно «кровавым поносом вскоре дристать будет», а возможно «всё как-нибудь и обойдётся, не хлебом единым жив человек»!..
Ну, с этим выпивохой мы вроде разобрались, а теперь применим недюжинную наблюдательность. присел на корточки Алексей Николаевич и, удачно разговаривая сам с собой, прислушался к самому же себе. Вот куда бы я отправился, будь я Кондратием Степанычем, который обрёл только что столько невероятных эмоций по поводу населения посёлка Прибрежный, но который озабочен и здоровьем племянника из Лютово?..
Мысленные образы спешно выстроились в цепочку и зацепили её кольцом на самом острие взора Алексея Николаевича. Недалеко от детской площадки находился заброшенный фруктовый сад, обескураживающие запахи которого так и приманивали под свою сень.
Итак, у меня поскольку я сейчас что-то вроде Кондратия Степаныча имеются эмоции насчёт посёлка Прибрежный, но имеется и фруктовый сад, в котором без лишних глаз можно осуществить нравственную и физиологическую подготовку к долгому пути, учитывая, что предыдущая беседа с Валерчиком могла продолжаться более часа.
Но в противоположной стороне от фруктового сада располагались уютные заросли сирени, стыдливо укрывающие пикантные полянки и уголочки для времяпрепровождения наедине с самим собой.
Так же я должен понимать, что фруктовый сад для меня как и для Кондратия Степаныча лежит прямиком на маршруте следования только в том случае, если я намереваюсь шествовать до посёлка Прибрежный. А если же я намерен пройти до Липовой Горы, то путь мой проляжет через заросли сирени.
Оригинальной жестикуляцией, подбадривающей непростые, но очевидные умственные выводы, Алексей Николаевич очертил невидимые круги над фруктовым садом и зарослями сирени. Затем заселил эти круги столь же невидимыми стрелками, знаками вопроса и цифрами с флегматичным темпераментом, искажающими себя в арифметических функциях. Столь же мысленно представилась и фигура Кондратия Степаныча несколько потешного, но грубого нрава мужичка, упрямо следующего прихотям собственного нрава фигура, расположенная посреди детской площадки совершенно невозмутимо.
Итак, подумай! хорошенько подумай, Алексей Николаевич, в какую сторону ты будучи вот этим Кондратием Степанычем намерен пойти!.. что за следы ты способен оставить после себя?..
И тут он вспомнил про окурок. Уходя, Валерчик воткнул окурок Кондратия Степаныча в песочный кулич, не дожидаясь криков какой-нибудь наблюдательной мамаши про бессовестную дворовую алкашню, но теперь этот окурок предъявлялся на дотошное исследование Алексею Николаевичу. Если Кондратий Степаныч прошествовал во фруктовый сад лежащий на пути в посёлок Прибрежный и совершил все действия, способные облегчить организм и добавить целеустремлённости, то наверняка среди яблонь должен отыскаться окурок, являющийся собратом окурку из песочницы. А если поиски в саду ни к чему не приведут, то в зарослях сирени непременно отыщется искомое, и тогда предстанет совершенно очевидным факт направления Кондратия Степаныча на Липовую Гору.