А почему бы и нет?
Тогда разумно говорить не о свойствах сознания и особенностях жизнедеятельности одинокого человека, а о ключевом архетипе, всецело руководящем сознанием одиночки, затопляющем его сознание в определенных состояниях сознания.
Такой архетип можно назвать Одиночкой, архетип Одиночки, продолжил я.
Архетип Одиночки выталкивает нас за поток сознания, он же архетип остановки времени, душевной тишины, отсутствия образности и смыслов, отсутствия внутренней речи, безобразности?
Состояние уникального восприятия времени. Безвременье по своей природе очень близко к переживанию состояния Вечности. И в первом, и во втором время останавливается, останавливается поток сознания, и Одиночка превращается в остановился я, подыскивая нужное слово.
В свою противоположность, тихо и задумчиво продолжил Назлоян. Если в сознании отсутствует внутренний диалог, то и внешние взаимодействия не имеют диалогов в том числе, размышлял Назлоян.
Мы не коснулись с вами природы, причины возникновения этого архетипа.
Если мы наблюдаем иногда его проявление в раннем детстве, то не исключено, что есть психогенетическая предрасположенность, наследование приобретенных предками состояний души?
А если мы видим его в душевных расстройствах взрослых людей, которым раньше одиночество не было свойственно, то не исключено, что архетип Одиночки всплывает с глубин души в особых состояниях сознания и может разрушать поток сознания, внутренний диалог и чувство времени в ходе жизни, сказал я.
И здесь вы ставите во главу угла атеистическое сознание, которое в своем основании лишено внутреннего стабильного и примитивного диалога с Богом? спросил Назлоян.
Да. Особенно в моменты социальной изоляции, если человек не ведет диалогов с богами, он неминуемо склоняется к остановке внутренних диалогов, выходит за пределы времени, в безвременье, в нем всплывает архетип Одиночки и затопляет его, что равноценно безумию. И может ли присутствовать разум там, где нет образов, смыслов и потока сознания, где нет образов основополагающих субличностей и их диалогов?
Тогда можно договориться и до угасания архетипа Божества первообразной идеи, существа, разлитого повсюду как основание сознания, думал вслух Назлоян.
Невосприимчивость или угасание архетипа Бога рождает его противоположность архетип Одиночки, что убивает образность и стушевывает субличности потока сознания, разрушая основы внутреннего диалога души, выбрасывает за пределы потока времени и приводит к безумию.
Сознание без субличностей богов рано или поздно убивает внутренний диалог, что устраняет и самосознание человека, превращая его в животное? спросил Назлоян самого себя.
Можно выйти за пределы человека и сказать, что первичное сознание возникло во Вселенной на основании диалога «Кого-то» со своим образом и подобием, то есть на основании внутреннего диалога. И если человек убивает этого «Кого-то» как основу первичного внутреннего диалога, то запускает тем самым процесс неминуемого уничтожения первооснов природы человека.
Но если мы восстанавливаем «Кого-то», которого я ранее называл зеркальным двойником, в душе человека, то возвращаем Ему Его изначально природу, здоровую душу и тело
Важно
Вспоминая теперь диалог с Г. М. Назлояном, мои мысли кружат вокруг ключевого понятия «патологическое одиночество».
Патологическое одиночество и для нашей книги может быть отправной точкой.
При патологическом одиночестве внутренняя речь, диалог отсутствует.
В таком одиночестве нет образов, субличностей и их разнообразных масок.
Нам сложно себе представить стерильную пустоту, что переживает человек в патологическом одиночестве.
Он не может себе представить даже предполагаемые отношения с кем-либо.
В храме его души никто не живет и никто в него не заходит.
Даже бледный мираж самого себя (зеркальный двойник) не бродит по его комнатам.
Более того, вероятно, что и какая-либо форма индивидуальной души отсутствует, а есть только бесформенный туман, безобразная пустыня, безграничная пустота пространства и времени.
Но как мы можем познать и понять все это?
В духовных практиках, желая вырваться за пределы стереотипов восприятия мира, мы вынуждены выйти и за границы личности, невольно переживая опыт выхода за пределы внутреннего диалога образов субличностей.