Анфиса поняла, что никто ее возражения не услышит, и откинулась на спину. Она выгнулась, как кошка. Прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.
Свет чем тебе помешал, или я тебе не по нраву пришелся? спросил Степан Степанович и уверенным движением расстегнул молнию на платье.
Женщина села и стянула с себя платье, ее ноги были в руках мужчины. Она и встать не могла, но подумала, что сама на стул стала похожа с вытянутыми руками, словно они спинка стула с чехлом из платья. Наконец платье опустилось на пол.
Тут же властные, мощные руки вцепились в скромную верхнюю полоску с двумя выступами и слегка подергали маленькую вещичку. Она еще раз села, изображая стул, сняла и эту одежку. Руки мужчины, довольные до безобразия, взяли в свои руки верхние, чувствительные выступы на ее теле, сжали, потом нежно-нежно стали проводить местный массаж чувствительных участков тела, освобожденных от ткани.
В какой-то момент времени рукам это надоело, и они бесцеремонно полезли к ногам. По этой дороге руки столкнулись с еще одной тоненькой одежкой. Руки нервно дергали несчастную тряпочку. Анфиса выкрутилась из последней одежки, оставив ее в руках мужчины.
Внезапно огромная масса тела взлетела над ней в порыве человеческих чувств. А ей очень захотелось выкрутиться из-под этой массы тела, но она практически подчинилась «Еще немного, еще чуть-чуть» и две массы тел объединились бы в одну, но как будто кто свыше сообщил об этом четырем людям сразу:
некто позвонил в дверь,
зазвонил телефон,
запели на разные голоса два сотовых телефона.
Глава 3
Пара распалась на две части. Степан Степанович поднял свое огромное тело и рванул к личному сотовому телефону. Анфиса на три части разорваться не могла. Она стала собирать в кучу свои вещи, потом пошла за халатом, потом рванулась к телефону, а сотовый сам замолчал, оставив номер звонившего человека
У двери стояла Инесса Евгеньевна:
Анфиса, давай свой стул. Я его продам, есть покупатель на старый стул.
Я раздумала его продавать, Инесса Евгеньевна, мне на нем хорошо думается.
А кто там у тебя по телефону говорит? Платон дома сидит. А ты чего такая лохматая, и лицо у тебя красное, возбужденное
Я Вам потом объясню, сказала Анфиса и попыталась свекровь отодвинуть от двери.
Ты чего, Анфиса, я тебе помешала?
Нет, я стул не продаю! Тема исчерпана.
Анфиса, с кем ты там говоришь?! прокричал Степан Степанович и высунулся в прихожую.
Анфиса, ты не одна! вскричала Инесса Евгеньевна. А как же мой Платон?!
Платон деньги отдает вам? Значит, и живет у Вас, а я сама по себе.
Бабы, что за разборки в такое время?! зашумел недовольный ситуацией Степан Степанович. Что за ерунду вы говорите?
Инесса Евгеньевна слабо, но стала соображать, видимо, на ее гладиолусе очередной цветок распустился:
Ухожу, ухожу, сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.
Платон сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные-грустные. Ему было очень плохо.
Платон, сказала вошедшая в квартиру Инесса Евгеньевна и замолчала.
Мама, Анфиса отдала тебе старый стул?
Ей не до стула, я так поняла ситуацию в ее доме. Она стул не хочет продавать. А ты откуда про стул узнал?
Анфиса мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.
Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался. Платон, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?
Мать, ты чего? Анфиса просила еще для пяти стульев провести цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?
А жить всем хочется. Трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями? Только надо все сделать так, как было со стулом Анфисы. Стул замечательно смотрится.
Не понял Ты о чем говоришь?
Ты давно был в антикварном магазине?
Я туда вообще не хожу.
Зайди, посмотри, чем торгуем. Где на всех покупателей антиквара найти? Вот, сами и придумываем вар-антиквар.
Прости, не сразу понял. Ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Анфисы есть? Она тебе говорила?
Нет, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.