Так Иляна и сделала. Она позвонила в свой колокольчик, и от этого чистого звука Черный Человечек съежился, а потом растаял черным дымом. А вместо него появился рыцарь с плюмажем из лебединых перьев на шлеме, и светлый меч его блистал, и светился алый камень в рукояти меча. «О, храбрый рыцарь! обратилась к нему Иляна, я прошу Вас помочь моей маме, заколдованной злой волшебницей». Тогда рыцарь безмолвно вознес перед ней свой светлый меч, и она в его лезвии, как в зеркале, увидела свою маму с двумя лицами: одно было добрым и любящим, а второе злым и свирепым. Злое лицо разворачивалось к ней, пугая, рот раскрывался в хищном оскале. Тогда Иляна заплакала, как маленькая: «Мамочка, повернись ко мне, пожалуйста, ведь я же так люблю тебя и папу!» На злом лице отразилось изумление, потом тревога и неуверенность, черты его смягчились, и вскоре на Иляну смотрело лицо ее родной мамы, смотрело с такой добротой и любовью, что Иляна хотела ее тут же обнять. Но рыцарь убрал меч в ножны, лезвие со свистом рассекло воздух, а Иляна осталась с протянутыми руками.
Так мама и застала свою Зойку с испуганным лицом и протянутыми к ней руками, когда зашла в детскую комнату. Ёлка бросилась к дочке и обняла ее, а Зоя плакала и радовалась тому, что мама пришла, настоящая ее мама. И тут же со всхлипами призналась в том, что скрывал ее дневник, о двойке и красной записи, а мама совсем не сердилась и только сказала, что двойки все иногда получают, и она получала, и не страшно, потому, что можно исправить. И тогда Зоины глаза повеселели и, когда мама ушла на кухню, она разобрала свой рюкзачок с необходимыми на случай побега вещами и порадовалась, что Луша так вовремя появилась, ведь она уже совсем было поверила Черному Человечку.
А тут и Клаву папа привел из садика, и тогда Зоя рассказала сестре о приключениях с колокольчиком и Лебединым Рыцарем. И Клава, конечно, ей поверила. Тут Зоя сообразила, что видела в рукояти рыцарского меча какой-то очень блестящий красный камень.
А вдруг это тот самый, из сказки? стала она раздумывать вслух.
И Клава ее поддержала:
А то какой же еще?
Как пришли большие потрясения
До сих пор Ёлкин рассказ был плавным и легким, а теперь она стала запинаться и время от времени тяжело вздыхать видимо, нелегко давались воспоминания этого периода.
Сначала пропал Тимка, которому исполнилось всего-навсего девять месяцев. У родителей были гости, старые хорошие друзья, Валерий Дмитриевич и Валентина Сергеевна, но, как это иногда случается, все были слегка навеселе и, когда папа пошел провожать гостей до троллейбуса, за ним увязался Тимка, а потом никто не заметил, как щенок впрыгнул в салон троллейбуса. Незадолго до своего выхода Валерий Дмитриевич заметил знакомого щенка, но тот от него убежал и выскочил в новом микрорайоне неподалеку от лесополосы. На следующий день Клаус искал Тимку на этой остановке и окрест нее. Потом искала Ёлка.
Неделю искали и спрашивали всех, не видел ли кто-нибудь симпатичного лопоухого щенка с трехцветной шерстью и куцым хвостиком. Находились даже те, кто видел, и поиски продолжались, но недели через две стало ясно, что его не найти и, наверное, его кто-то взял себе, ведь он был такой хорошенький Во всяком случае Ёлка и Клаус так говорили своим детям и делали вид, что сами верят в это. А тайком мама плакала так горько, как будто потеряла близкого друга. Собственно, так оно и было. И она знала, что у девочек глаза тоже на мокром месте. Тимка снился им всем. Ёлка пыталась спрашивать у Луши про Тимку, но та только вздыхала, что знает все про то, что делается в доме, а за его пределами она бессильна.
А затем была Перестройка и Война. Война была довольно далеко, за целых тридцать километров от их города, и горожане не слышали грохота пушек и разрывов снарядов в городах Тирасполе и Бендерах. Жизнь в городе продолжалась, и их семья продолжала жить своей обычной жизнью, но папино лицо осунулось и взгляд стал темнее, а мама места себе не находила от волнения, все думала, удастся ли крестной дочек и ее подруге, тете Юльке, вырваться из осажденных Бендер. Как плакала Ёлка, когда Юлька с семьей все-таки вырвались из Бендер по мосту через Днестр в какой-то промежуток между обстрелами, только все имущество пришлось бросить, даже попугая, которому насыпали полную клетку корма и налили миску воды. Крестная с мужем и сыном Аликом жили у них неделю или две, пока война не кончилась, и они смогли вернуться в свой дом. Дом, к счастью, не пострадал, и даже попугай оказался живым и вполне здоровым. Дети вскоре стали забывать это слово «война», но для взрослых она еще долго продолжалась.