Я забрал все книги из его шкафа, часть оставил себе, а остальные отдал в свой первый шахматный кружок в Доме пионеров. Теперь рядом с фотографией Спасского и Фишера висела моя фотография с чемпионата Европы. После победы на чемпионате мира один репортер спросил у меня:
Каково это быть одним из сильнейших игроков современности?
Это все неважно. Я всю жизнь хотел победить лишь одного человека, но так и не смог. Ни одной из тысяч партий.
Я встал и пошел на выход. Глаза наполнялись слезами. Репортеры тарахтели один за другим: «Кто этот человек?» и бежали за мной.
Это мой дед столяр с шахматной фабрики, уходя, сказал я.
Эмоции наполнили меня, и слезы текли рекой. А в голове все крутилась его фраза: «Научишься играть, когда сможешь победить меня».
Я чемпион мира по шахматам, который так и не научился играть!
Мировой заговор
Повернув ключ в замочной скважине, я закрыл дверь и подошел к лифту, возле которого стоял мой сосед.
«Блять!» самопроизвольно пролетела мысль.
О, привет, сосед!
Меня ожидало долгое путешествие на лифте с 43 этажа с этим одержимым человеком. Мировой заговор его мания. Разоблачение его цель.
Двери лифта открылись. Я сделал вид, что мне надо вернуться.
Давай быстрее, я подержу лифт.
«Блять!» снова пронеслось в моей голове.
Я медленно дошел до квартиры, медленно открыл дверь, постоял, медленно закрыл дверь и медленно пошел в сторону лифта. Я надеялся, что он уехал. Но нет. Ногой он припирал двери лифта, которые то и дело хотели закрыться.
Зашел. Двери лифта закрылись.
Он указал на камеру, прикрепленную под потолком.
Большой брат наблюдает за всеми, и закрыл ее пальцем.
Я смотрел в зеркало, читал ненужные объявления, а он говорил. Говорил без умолку. О том, как правительства одурачивают нас, что-то о мировом заговоре, что-то о Билле Гейтсе, что-то о чипировании через мощный магнитный импульс, посылаемый вышками 5G, и прочую белиберду. Хорошо, что он просто говорил и не требовал моего участия в беседе. Это последнее, чего бы я хотел.
Лифт доехал до места назначения.
Ты сейчас куда? спросил сосед.
На паркинг.
О, до метро довезешь?
Нет.
Ну тебе же по пути. Ну довези, ну пожалуйста.
«Блять!» снова пронеслось в голове.
А ты слышал, что, когда у тайного мирового правительства закончились деньги от налогоплательщиков, они стали поддерживать права женщин?
Нет.
А знаешь почему?
Нет.
О-о-о-о, я тебе сейчас расскажу.
Мы приехали, вон метро.
Ну погоди ты, история мегаинтересная.
Я опаздываю.
В общем, женщины раньше сидели дома, обеспечивая быт. Работали только мужчины. Тогда-то эти тайные правители и задумались, что если привлечь к работе женщин, то получится масса новых рабочих мест, а соответственно, и вдвое больше налогоплательщиков, которых можно также разувать. Понял, что ль? Вдвое больше налогоплательщиков вдвое больше налогов. Тогда-то они и создали все эти движения. Так что все эти Клары Цеткин и прочие это их агенты.
Круто.
А еще
Тебе пора! уже жестко ответил я.
Ладно, ладно, я побежал, зайду вечером.
Мне будет некогда.
Ну потом, значит, как-нибудь.
Как-нибудь.
Его мания достала уже всех окружающих. От него ушла жена, отвернулись все друзья, а теперь он достает своих соседей, которые вынуждены жить с ним рядом.
Вечером я услышал какой-то шум в подъезде. Здоровые мужики в белых халатах пытались вытащить его из квартиры. Он вцепился в дверь и орал.
Это они вас прислали. Я знаю. Они боятся правды. Я все про них знаю.
Сеня, успокой его, сказал один из санитаров.
Второй достал шприц и вколол ему. Тот сначала брыкался, но спустя мгновение обмяк.
Куда его? спросил я.
В седьмую психиатрическую.
Надеюсь, навсегда?
Достал вас всех?
Не то слово. «Заебал» то слово!
Санитар басовито заржал:
А представляешь, каково нам работать с царями, вождями мирового пролетариата и вот такими?
Не завидую.
Ладно, бывай.
Спустя месяц он вернулся. И снова приступил к своим расследованиям, ведь мировой заговор стоит уже на пороге.
Город, где заканчивается железная дорога
Марина давным-давно покинула родную деревню и обосновалась в городе. Она окончила институт и устроилась в банк. Жизнь шла своим чередом. Работа. Дом. Дом. Работа.