Хотя бы потому, что их парализовало от человеческого взгляда. А если кричать, когда на тебя никто не смотрит всё равно никто не услышит. Слабая, беспомощная раса, пусть и почти такая же древняя, как само человечество.
Так мишка и лежал на полу до следующего утра, глядя в потолок и не понимая, почему стал видеть гораздо меньше, чем раньше.
Утром его наконец подобрали. Мельком он увидел себя в зеркало теперь у него не было глаза. Мягкий, когда-то хорошо набитый ватой животик был порван, и куски набивочного материала валялись на полу. Где-то мишка успел заметить и собственный глаз но его небрежно бросили куда-то в тёмный угол, а потом достали пылесос. Должно быть, глаз оказался среди другого мелкого сора, вроде конфетти, что были рассыпаны по всей комнате.
С того дня его не трогали сколько? Он точно не знал. Может, год может, больше. Или меньше? Мишка не имел возможности точно посчитать да ему было и незачем. С ним больше не играли, его больше не чистили и не брали с собой в постель. Он слышал, как к хозяину приходят друзья, как они играют с другими игрушками и некоторые из них время от времени присоединялись к нему в этом тёмном угрюмом месте, куда его засунули подальше, наверное, от грозных глаз родителей. То были сломанные роботы и машинки впрочем, машинки иногда доставали, чтобы снять с них колёса или разобрать их целиком. Должно быть, ради интереса.
Он уже смирился со своим пустым существованием но в какой-то день всё поменялось.
Отчего-то давно уже не было слышно смеха хозяина и весёлых голосов его друзей. Слишком часто в комнате звучали голоса каких-то серьёзных взрослых людей, а родители стали чаще молчать и больше говорить шёпотом. Мишке было плохо видно из его тёмного угла но он стал замечать, что и света в комнате стало гораздо меньше. Всё чаще открывалось окно, но всё реже раздвигались шторы.
И вот однажды, когда голоса в доме снова стихли, мишка услышал шаги возле себя. Он давно привык к ним, и уже не испытывал ложной надежды по поводу того, что его могут вытащить отсюда но в этот раз шаги были непривычными. К полке подошёл не хозяин, шестилетний Лёва, а кто-то, кто явно был выше него и тяжелее.
Чьи-то руки скользнули по полке, отодвигая разные вещи. Роботов, которые часто стояли в неудобных позициях месяцами лишь бы не нашуметь, попытавшись передвинуться, ловко и быстро расставили по местам. Мишка бы зажмурился, будь он человеком в единственный глаз ударил непривычно яркий свет.
Руки смахнули пыль какой-то мягкой шуршащей штукой. Потом помедлили и потянулись к нему. Взяли, на мгновение притормозили видимо, заметив разодранный живот. Прозвучал глубокий вздох, но мишку всё же не оставили на полке.
Впервые за долгое время он увидел маму Лёвы. Всегда весёлая и добрая, она казалась очень печальной и тихой, даже ничего не напевала во время уборки, как раньше. С аккуратно заправленной кровати мишка проследил за тем, как она заканчивает убираться в комнате. Может, его обманывало зрение теперь немудрено, верно? но лицо женщины казалось каким-то серым. Наверное, стоило бы ей улыбнуться, и эта иллюзия исчезла бы.
Закончив уборку, она вернулась к кровати, где кроме мишки, оказались ещё и некоторые роботы. Кому-то она вправила неловко вывернутые конечности, кого-то перемотала скотчем, наверное, понятия не имея, как починить их. Последним мама Лёвы подхватила мишку и унесла из комнаты, где напоследок открыла окно, чтобы сменить застоявшийся воздух.
Она долго над ним колдовала. Набила прохудившийся животик заново, пусть уже не так плотно, как было раньше. Зашила его в зеркале за её спиной мишка видел, что стежки были аккуратными, но их всё равно было видно. Как шрамы на телах у людей сравнение пришло в голову, когда он заметил несколько похожих прозрачных следов на коже мамы Лёвы. У людей, значит, раны тоже редко заживали насовсем.
Минут десять, наверное, мастерица копалась в своей коробочке, когда очередь дошла до глаза мишки. Ничего не нашла посмотрела на часы. Должно быть, хотела сходить в какой-нибудь магазин. Поджала губы, о чём-то подумав. Глубоко вздохнула и достала что-то из шкафа какую-то большую вещь с иголками и рычажками.
Оказалось, это была швейная машинка. Мишка припомнил ему и раньше шили костюмы. Например, однажды вместе с Лёвой они пошли на какой-то утренник, и