Орлов с Людой обернулись и взглянули на Олега в полном недоумении.
Какой-то он странный у тебя, произнесла наконец Людмила. Он что, вправду контуженый? Надо же, такой молодой, а уже
Да это из одного фильма, объяснил ей Олег. Там ещё стихи красивые были:
«Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт бессмертье косяком».
Орлов снова недоумённо переглянулся с Людмилой:
Ты это к чему вообще? По рыбалке, что ли, соскучился? Хорошо, как вернёмся, свожу я тебя на рыбалку.
A зачем ждать-то? удивилась Люда. Сегодня заночуете, а завтра на Шую съездите с утреца! У меня и сеть, и удочки найдутся.
Я, между прочим, сюда не рыбу удить приехал! заметил Олег. Меня невеста ждёт, наверняка уже вся извелась.
Ну, невеста не жена, сказал на это Орлов. Слушай, Людок, а пойдём-ка мы лучше в баньку! Не будем мешать поэту и дум высокому стремленью. A ты, студент, сиди дальше, стереги своё сокровище!
A может, с нами пойдёшь? предложила Олегу Людмила. Чего ты и в самом деле как неродной?
Нет уж! ответил он ей. Я уже сказал: меня невеста ждёт. A вы идите, мойтесь, если так запачкались!
Оставшись в гордом одиночестве, Олег окончательно успокоился, расслабился и припомнил ещё одно название из фильмографии того же кинорежиссёра предмета культового поклонения его невесты:
Нет, товарищ Орлов, вы не танк и даже не трактор! Вы твердолобый дорожный каток без тормозов, вот вы кто! Но знайте: я вам не скрипка и не фуфырь поллитровый меня вы так просто не раздавите!
Однако очень скоро художественные настроения покинули Олега. Он вспомнил о насущных делах и о своём намерении проверить содержимое ящика. Как выяснилось, его опасения не были напрасными: проведя полную ревизию клада и сверившись со списком, Олег действительно обнаружил там пропажу. Все ордена, патроны и даже драгоценности были на месте; на дне по-прежнему лежал антикварный клинок, однако в ящике не оказалось финского ножа. Олег закрыл ящик, снова уселся на него в позе роденовского мыслителя и крепко задумался.
Из размышлений его вывел голос Орлова. Проведя в бане приятные полтора часа, тот возвращался с помывки, распевая во всё горло:
«Мчались танки, ветер поднимая,
Громыхала грозная броня,
И летели наземь самураи
Под напором стали и огня!»
Ты чего такой кислый? спросил он Олега, заходя в дом. И где «с лёгким паром»?
Нож пропал.
Какой? Бебут, что ли?
Да нет, этот как раз на месте. Я про финский нож. Ножны тут, а самого клинка нет.
Наверняка пацан стащил, больше некому.
Так уж и некому?
Ну не профессор же твой и не дочка его чтобы страницы у книжек разреза́ть? Или ты на меня намекаешь?
A я не намекаю, я прямо указываю. Это вы нож прикарманили?
Ты пургу-то не гони! Вот я в ножички не наигрался за жизнь мою разудалую! усмехнулся Орлов. Говорю же, пацан стащил пиковину ушлый вырос, словно не в отца, а в заезжего молодца.
Слушайте, хватит уже ваших сальных намёков! возмутился Олег. И не надо о других по себе судить! Короче, пошёл я, может, попутку остановлю.
Да стой ты! Сейчас уже поедем полчаса погоды не сделают. Слушай, а может, всё-таки поделим, а?
Нет!!! отрезал Олег.
* * *Вы куда меня привезли? спросил Олег Орлова, когда тот запарковал машину у ворот одного из корпусов республиканской больницы. Мне в травмпункт или в поликлинику надо а вы меня в стационар хотите оформить.
Успокойся, ладно? Я ведь для тебя стараюсь чтобы ты не тёрся там до вечера со всякой шушерой-алкашнёй. A тут тебя примут, как дорогого гостя, всё сделают по высшему разряду. Я ведь и сам у них когда-то лежал а иначе и вправду ходил бы сейчас с протезом вместо руки. Так, чего у нас там ещё завалялось для товарищей медработников? Галеты какие-то, ветчина в банке ладно, сгодится! Ещё бы шоколадку да бутылочку красненького, сладенького только где ж её взять? Эх, не любит тебя совсем твоя Лизавета! Надо бы её к Людке направить на учёбу и перевоспитание. Во, гляди, чего она мне дала на дорожку! Говорил же золотая баба!
Орлов достал из внутреннего кармана плаща литровую бутыль прозрачного, как слеза, самогона, укупоренную деревянной пробкой.