3. Ряпушка небольшая пресноводная рыба из рода сигов. Водится в реках и озёрах Северной России и Финляндии. Внешне похожа на корюшку, но, в отличие от неё, нерестится осенью и в начале зимы.
4. Сяпся река в Карелии, протекающая по территории Пряжинского района.
5. Ономатопея образование слов путём звукоподражания.
Глава 7
Красавица и чудовище
Оставшись втроём с Алей и Яной Лаврентьевной, Лиза заскучала и засмотрелась в зеркало, словно пытаясь разглядеть в нём образ своего жениха, уже успевшего уехать от неё на много десятков километров.
Как там сейчас Олежек?.. вздохнула Лиза.
Жена профессора подошла к ней сзади и обняла за плечи:
Да ты не переживай! Травма пустячная, от такой ещё никто не умирал. A чем сидеть в четырёх стенах, давай лучше прогуляемся! Глядишь, и время быстрей пролетит. Да и когда потом ещё выберемся на природу?
Ну да, всё равно ваши раньше, чем через пару часов, назад не вернутся, согласилась Лиза.
Ты с нами, Аленька? спросила Яна дочку но Аля к тому времени уже успела «присосаться» к новой книге и сидела на кровати, поджав ноги, закрыв руками уши и беззвучно повторяя художественный текст.
Бесполезно, Яна Лаврентьевна! заметила Лиза. Алевтина уже in angello cum libello уединилась. Её теперь никакой силою с места не сдвинешь.
И ведь не спросишь в кого такая уродилась? вздохнула мать. И так понятно, в кого. Ладно, Лизавета, пойдём ты ещё успеешь над книжками насидеться, когда будешь дипломную работу писать.
Следуя строгому наказу Володи, они решили ограничить свою прогулку участком леса, со всех сторон окружённого краем озера, железной дорогой и автомобильной трассой, в отличие от Бермудского, в этом треугольнике потеряться было невозможно по определению.
Надо же, ягоды! приятно удивилась Лиза, увидев кустики земляники возле тропики, тянувшейся через перелесок к берегу озера. A ведь уже почти конец лета
Да, скоро новый учебный год, ответила её научный руководитель. A ты над темой уже начала работать? Или у тебя сейчас другое на уме?
Да как можно, Яна Лаврентьевна! Мы с Олежеком поженимся только после защиты. A у него ещё военные сборы без них звание не присвоят.
A дальше какие планы? Ну, у тебя-то понятно аспирантура, а он как?
Он тоже хочет экзамены в аспирантуру сдавать. Вы, наверное, слышали: в июне Буш с Горбачёвым подписали договор об уничтожении химического оружия. Сами понимаете, какая там работа и научная, и прикладная, как раз по его профилю.
Да, тема интересная и очень актуальная! Тут есть, над чем серьёзно задуматься, но всё же Ты прости, Лизонька, если я вмешиваюсь не в своё дело, но тебе не кажется, что Олежек какой-то странный в последнее время задумчивый, рассеянный, отрешённый?
Кажется, Яна Лаврентьевна, кажется! Если уж вам со стороны заметно У меня порой возникает такое чувство, будто он витает в каких-то других измерениях, то ночами не спит, то, наоборот, сны странные видит, то вдруг начинает разговаривать сам с собою. Помнит наизусть тексты, которые слышал один раз в жизни, а то, что сам говорил накануне, порой вспомнить не может. Хотя, возможно, просто заучился всё-таки последний курс.
Ну, он у тебя парень крепкой закалки, справится, вытянет! Главное, чтобы между вами всё было хорошо, а остальное как-нибудь перемелется.
Увлёкшись разговором, Яна с Лизой не заметили, как оказались возле озера, у самой кромки воды, напротив деревянного причала для лодок. Перед ними развернулся удивительной красоты северный пейзаж, который словно просился на картину живописца или панно ювелира: гранёный хрусталь водной глади, ставшей зеркалом для бирюзового неба и жемчужных облаков; изумрудная оправа берёзовой рощи с коралловыми вспышками гроздьев спелой рябины, а у противоположного берега тяжёлое ожерелье гранитных валунов, лежащих полукругом и издали похожих на всплывшие ржаные ковриги.
A помните, спросила Лиза Яну Лаврентьевну, как в конце четвёртой книги «Анабасиса Кира» десять тысяч греков вышли к морю после похода по Малой Азии? И, не сговариваясь, закричали в один голос: «Тхаласса! Тхаласса!»
Ну, это далеко не море, а мы с тобой не десять тысяч греческих ратников, заметила Яна. Хотя теперь я гораздо лучше понимаю их чувства. A сцена у Ксенофонта действительно получилась очень сильная, одна из моих любимых в этой книге.