В другой раз притормозивший меня страж правопорядка начал читать лекцию о недопустимости превышения скоростного режима. Я попытался оправдаться: «Не езжу я быстро, у меня теща на заднем сидении, если стану лихачить, она меня придушит!» Услышав такое признание, гаишник встрепенулся и кинулся к моей машине с криком: «Где теща? Давай ее сюда!» Еле успел его остановить. Объяснил, что выразился фигурально, пошутил. Гаишник, однако, продолжал кипятиться, растолковывая мне, несмышленому наивняку: «Ты не храбрись! Знаешь, сколько бывает случаев, когда пассажиры душат водителей до смерти!»
А вот еще один оригинальный сюжет. В ту эпоху, чтобы попасть даже в самый заштатный московский ресторан, нужно было как минимум отстоять пару часов в очереди. Иногда удавалось сократить томительное ожидание, всучив взятку швейцару. Но в ресторанах высшей категории «Праге», «Метрополе», «Национале» такие трюки не срабатывали.
Однажды, чтобы заказать столик в «Праге», я вынужден был провести целый ряд мероприятий. Прежде всего, с помощью тестя обратился за помощью к товарищу, который курировал в Москве общепит. Он сделал звонок самому директору ресторана. После этого потребовалось официальное письмо из Госкомитета по труду и заработной плате руководству «Праги» с изложением просьбы. С письмом я отправился на прием к директору, получил его резолюцию и передал документ администратору.
В кабинете администратора состоялись типичные переговоры по поводу меню. Действовали правила, в соответствии с которыми клиент должен был заказать определенный набор продуктов и обязательно несколько закусок, включая дорогостоящие. Также непременно горячие блюда, крепкое спиртное, прохладительные напитки, сладкое, фрукты. Ассортимент богатством не отличался, выбирать приходилось из двух-трех вариантов, к тому же, как правило, ресторанный работник навязывал свою волю. Например, на просьбу подать осетрину горячего копчения следовала строгая рекомендация:
Лучше возьмите семгу.
Хорошо, давайте семгу, безропотно соглашался клиент и затем просил красного вина. Любой марки, лишь бы красного цвета.
Красное к рыбе не идет, укоризненно отчитывал «некультурного» посетителя эксперт. Будете пить белое.
Какое белое, он не уточнял. Хотя иной раз по доброте душевной все-таки добавлял, что на столе будет импортное вино.
Разговор в любом случае вызывал у клиента позитивные эмоции, ведь его компанию в ресторан пустят, и с голоду гости не умрут! Без официального письма такого приема добиться не представлялось возможным. Более того, порой вход в ресторан для простых смертных был закрыт, даже если они мужественно отстояли в очереди.
Отдавая нам кучу сил, нервов, затрачивая на нас много времени, поддерживая и помогая, Натулины папа и мама продолжали упорно, честно и благородно трудиться в своих учреждениях и, как и прежде, вели активную социальную жизнь: принимали бесчисленных гостей со всех концов необъятного Советского Союза, сами ходили в гости, посещали театры, кино, концерты, отдавали почести уходившим из жизни коллегам и друзьям, помогали близким людям всем, чем могли. Ну и к тому же, увы, частенько болели, а еще испытывали финансовые затруднения. Привожу выписки из лаконичного дневника Евгения Павловича, дающие представление о жизни Корсаковых в 19791982 годах с акцентом на их общение с нами.
Из дневника Е. П. Корсакова
1979 год
11. VIII. С Наташей и Женей ездили в Троицкую.
13. VIII. Наташу и Женю проводили в Сочи.
29. VIII. С Ниной ужинали у Никитиных.
2. IX. В воскресенье перевозил вещи от Наташи на дачу. Грузовое такси (тахту, кровать, буфет, 6 стульев, 2 кресла, фанеру, торшер и др.).
14. IX. Помог Бажановым перенести вещи из контейнера на 11-й этаж. Уехал в Троицкую.
19. IX. У нас ужинали Никитины, Виктор Иванович и Наташа.
С 1.Х по 28.Х отпуск на Дунае и Черном море.
7. XI. Потерял удостоверение личности.
15. XI. Вернули пропуск в 75-е отд. милиции. Был на 9-м дне у Толмаджева.
19. XI. На дне рождения Жени, 7.XI у Калерии, 8.XI у Юры, 9.XI у Никитиных.
24. XI. Обедали у Наташи, потом на ужине были Вика с семьей, Степановы. Смотрели кинофильмы.
25. XI. Навестили Ник. Сергеевича, он после инфаркта.
26. XI. Всем отделом ездили на могилу Эзерина, потом были в семье.