— С ней все будет хорошо? — спросила Эсме, дотрагиваясь до руки миссис Генри. — Что с ней?
Но миссис Генри только покачала головой.
До появления доктора Штрауса, казалось, прошла вечность. Он оказался кругленьким пожилым господином в проволочных очках, говорившим с сильным акцентом. Он поговорил с миссис Генри — голоса обоих звучали удрученно — и вместе с ней вошел в комнату к больной. Не зная, что ей делать, Эсме пошла наверх, чтобы посмотреть, как там Сорча. Лидия вырезала бумажных кукол, а малышка зачарованно наблюдала за ней. Раз или два Сорча начинала дуться, но Лидия каждый раз успокаивала ее. Эсме смотрела и удивлялась, как умно служанка предупреждала приступы гнева у Сорчи.
Через полчаса Эсме снова поднялась наверх и увидела Маклахлана, стоявшего у двери в комнату, где находилась миссис Кросби, и тихо разговаривавшего с врачом. Маклахлан выглядел подавленным. Он увидел Эсме и живо повернулся к ней:
— Мисс Гамильтон, что случилось? Она споткнулась? Упала?
— Я не знаю, — сказала Эсме. — Не думаю. Доктор покачал головой.
— Она уверяет, что нет, — твердо сказал доктор. — Она объяснила, что внезапно почувствовала боль и сильные спазмы.
— Боже мой, — прошептал Маклахлан, запустив пальцы в волосы. — Есть ли… какая-то надежда?
Доктор не высказал оптимизма.
— Некоторая, возможно, — с сомнением сказал он. — Болей больше нет, ребенок не потерян. Во всяком случае, пока.
Ребенок? Миссис Кросби беременна? Голова у Эсме пошла кругом.
Недалеко от нее мужчины продолжали шептаться. Вдруг Маклахлан повысил голос.
— Но что могло послужить причиной? — настаивал он. — И что можно сделать? Ей нужно лежать, не вставая? Стоять на голове? Что?
Доктор покачал головой.
— Я не могу назвать причину, — признался он. — Ее возраст против нее. Вы должны признать это.
Маклахлан терял самообладание.
— Я не признаю этого, — почти прокричал он. — Жен-шины старше постоянно рожают детей.
— И они чаще теряют детей, — возразил доктор. — Это естественно.
— Почему же? Моей бабушке Макгрегор было почти пятьдесят, когда она родила своего последнего! — взревел Маклахлан. — Она до сих пор может справиться со мной одной рукой.
Доктор Штраус взял Маклахлана под локоть.
— Не нужно кричать, сэр Аласдэр, — сказал он. — Мы сделаем все возможное, обещаю. А сейчас, если позволите, я вернусь к своей пациентке.
— Да, да, разумеется, — согласился Маклахлан, продолжая ерошить свои волосы. — Мы будем делать все, что может помочь. Все. Поймите. Она так хочет этого ребенка.
Доктор уже взялся за ручку двери.
— Чтобы у ребенка остался какой-то шанс, — сказал он, — она должна лежать, пока не прекратится кровотечение, а это могут быть дни и даже недели. Ни в коем случае ей нельзя вставать раньше.
Маклахлан с трудом сделал глотательное движение, по его горлу вверх-вниз перекатывался кадык. — Если нужно, я привяжу ее к кровати.
— В этом нет необходимости, — мрачно сказал доктор. — Она сама будет делать все, что сможет. А теперь, пожалуйста, предоставьте заняться этим мне.
Маклахлан кивнул и повернулся к Эсме, как если бы она была следующей в перечне постигших его катастроф.
— Вы, — с решимостью сказал он, — пройдите со мной в кабинет. Мы должны уладить одно небольшое дело, вы и я.
Эсме в нерешительности медлила. Глаза Маклахлана сузились.
— Идемте же, мисс Гамильтон!
Доктор уже исчез за дверью. Маклахлан схватил Эсме за руку и почти грубо повел по коридору. Он распахнул дверь, пропустил Эсме вперед и с силой захлопнул створку за собой.
— Боже мой! — воскликнул он, тяжело вздохнув — Каким ужасным кошмаром обернулся этот день!
— Да уж, только для вас ли? — раздраженно сказала Эсме.