Не придется тратить время и силы, прежде чем они снова окажутся на улице.
Вот и детская. Она ринулась в дверь и оказалась лицом к лицу с одним из лакеев. Старая кожаная мебель исчезла, служанки снимали с полок и уносили последние ящики.
— Простите, мадам, — чопорно произнесла одна из них. — Уэллингз сказал, что сэр Аласдэр хочет очистить комнату.
«Очистить» — подходящее слово, подумала Эсме, оглядывая комнату. В ней не осталось ничего, кроме раскладного стола и двух деревянных кресел. Исчез даже застоявшийся запах табака.
— Спасибо, — сказала она лакею. — Но найдется ли более подходящая мебель?
— Что именно? — раздался низкий, рокочущий голос сзади.
Эсме обернулась и увидела входящего в комнату сэра Аласдэра Маклахлана.
— Я… я… Прошу прощения.
— Что вам понадобится, мисс Гамильтон? — Его тон смягчился. — Я пошлю Уэллингза все уладить.
Напуганная Эсме не знала, что и думать.
— Ну, стол для занятий, я думаю, — отвечала она, опуская девочку, которая сразу направилась к игрушкам.
— Хорошо, дальше. Какой это должен быть стол? Он не собирается выдворить их на улицу?
— Что-нибудь низкое, чтобы Сорче было удобно? — предположила она. — И маленькие стульчики? И… может быть, детская кроватка?
Маклахлан улыбнулся, отчего его карие глаза потеплели.
— Мисс Гамильтон, вы высказываете свои предложения в форме вопроса. Это очень не похоже на вас. И Сорче, конечно, нужны не только стол и кроватка?
— Почему же, я… я — конечно, — сказала Эсме, проклиная свою тупость. Что нужно ребенку? Она только недавно научилась кормить сестренку. Остерегать от огня.
Укладывать спать и убаюкивать — ну, последнее ей удавалось не всегда.
— Может быть, высокое кресло и кресло-качалка? — продолжила она, стараясь вспомнить, что стояло в детской в доме лорда Ачанолта. — И одна из этих маленьких повозок, с которыми гуляют в парке?
— А, да, детская коляска! — сказал он. — И, наверное, ковер побольше, потолще? На случай, если она разойдется?
Эсме почувствовала, что снова краснеет.
— Она подвижная девочка, да.
Маклахлан снова насмешливо улыбнулся своей слишком очаровательной улыбкой.
— Ну вот, правда выходит наружу, моя дорогая? — продолжал он. — Что вы говорили прошлой ночью? Ах да! Хороший, спокойный ребенок! Нисколько не обеспокоит вас, клянусь!
Эсме смотрела в сторону.
— Это все дорога, я уверена. И… перемены в ее жизни. Улыбка стала мягче.
— Скаковая лошадь лучше ломовой, так?
Лакей вышел, унося последний ящик, и осторожно прикрыл за собой дверь. Маклахлан прошел в глубь комнаты. Остановился у окон и смотрел вниз, на улицу.
— Я вам не очень-то нравлюсь, мисс Гамильтон? — наконец сказал он. — Конечно, вам ничто не грозит, если скажете, что я вам противен.
Эсме открыла рот и снова закрыла его. Помолчала.
— Я… я прошу прощения зато, как я вела себя раньше, — прошептала она.
Он издал странный звук. Подавил смех?
— У вас ужасный характер, — выдавил он. — Я не уверен, что Меррик сможет когда-нибудь оправиться от этого.
— Не знаю, что это нашло на меня. Маклахлан повернулся, чтобы видеть ее.
— Мы вели себя скверно, — признал он. — Никто из нас по натуре не груб, уверяю вас. А Куин на самом деле очень добрый. Просто ситуация сложилась непростая. Даже вы должны согласиться, что все это выглядит очень странно.
— Странно? — спросила Эсме. — Из того, что я видела в жизни, меня больше удивляет, что такое случается гораздо реже, чем могло бы.
— Возможно, ваша жизнь сложилась не совсем обычно, мисс Гамильтон.
Сорча потянула Эсме за юбку:
— Мей, ними!
Эсме наклонилась и увидела, что малышка пытается снять с куклы платье.
— Сначала нужно расстегнуть крючок, моя прелесть, — сказала она, становясь на колени, чтобы показать ребенку, как это делается. — Вот так.