М-да Промахнулась! с досадой цыкнула родственница. Жаль! и обратилась к дерзкой беглянке с укоризненной речью: Ну, что, пельмешка, даже на порог не пустил?! А ведь я говорила: не езди! Но ты же упряма, как тысяча ослов!
Даже не обратив внимания на преобразования с платьем, Марго присела на табурет, стоящий у двери, где, по-мальчишески сложив руки на коленях и подняв плечи, подавленно свесила буйну голову. Кисти рук её безвольно обмякли, обозначив пустоту души и сердца.
Только избавь меня от нотаций, тётя! вымолвила она с лёгкой хрипотцой в голосе. Да, он негодяй! Но это я говорю, что он негодяй. А ты молчишь! Я говорю, ты молчишь. Да, тётя?
Мадам Бурвиле́ски равнодушно пожала плечами и направилась к шкафу, где на полочках мелодично вздрагивали баночки и колбочки всевозможных объёмов и форм.
Хорошо, молчу! взяв две пробирочки разного цвета, она вернулась к столу и смешала содержимое в мензурке. Полистав колдовскую книгу, нашла необходимое, освежила заклинание в памяти и, подойдя к чану, плюнула в него. Прошептав магическую абракадабру, вылила получившуюся смесь в варево, и та зачавкала веселее. Затем Присцилла взглянула на растерзанную слезами племянницу, тяжело вздохнула и, проникнувшись, наконец, состраданием, сказала примирительно: Тогда просто взгляни на это
Подойдя к внушительному зеркалу на стене и, дохнув на него из самой глубины сердца, она брызнула водой из флакона, вечно валяющегося в кармане рабочего передника. По поверхности прокатилась лёгкая рябь, которую поглотила древняя рама, и королева Померании увидела следующее
Сперва проявились две тени. Тени превратились в Ольгу и Владислава, которые сошлись в страстном поцелуе. Затем силуэты исчезли, и возникла равнина перед городом, на которой стояло небольшое войско короля Широкороссии, а дальше, там, где начинался лес и уходил к бесконечному горизонту, бурлило втрое превосходящее их воинство упырей-шишиг. В следующее мгновение армии сорвались со своих мест, и две неравные силы сошлись в кровопролитном сражении. Брызнула кровь. От выстрелов мушкетов и пистолей валились кони. Шпаги и топоры пронзали и рассекали тела воинов, а чудовища, со сплюснутыми полу-волчьими мордами, невиданные Марго доселе, даже не заботясь о том, чтобы добить раненого солдата, вырывали у умирающих куски плоти и тут же отправляли их в окровавленные пасти.
Что это за чудовища за такие? прошептала не на шутку испуганная королева.
Это? Гвирдумы, мрачно отозвалась тётушка. Встречаются крайне редко, откуда приходят никто даже узнавать не пытался. Боялись Но почему их будет такое великое множество, сама не ведаю
Но что всё это значит? и юная ведьмочка невольно прикрыла рот дрожащими пальчиками.
То, что ожидает Широкороссию через шестнадцать лет, тихо пояснила ведьма старая и сочувствующе взглянула на почти-дочь. Вот почему мне не нравится и никогда не нравился твой выбор, девочка моя.
Тётя! осадила её Марго.
Молчу, молчу! Я тише воды, ниже плинтуса она плюнула на изображение, и видение исчезло.
Значит, шуршик был прав?! вновь опустившись на табурет у дверей, сокрушённо покачала головой растерзанная ужасом и противоречивыми чувствами женщина, затем тревожно взглянула на тётушку и внезапно отхлестала себя по щекам с таким остервенением, что глаза Присциллы округлились.
Что за шуршик? осторожно осведомилась мадам Бурвиле́ски, испуганно прижимая флакончик с провидческой жидкостью к груди. Поведение племянницы пугало: а ну как на почве ревности и обманутых ожиданий родная кровинушка подвинулась рассудком? Всякое ведь может случиться! Понимая, однако, что дел сердечных в такую минутку лучше не касаться, старая ведьма решила свести тему в менее щекотливое русло: К тебе приходил шуршик? Это не к добру, дорогая Шуршики просто так к людям не захаживают
Пустое! отмахнулась в конец расстроенная девица. Я ему всё равно не поверила! и она в отчаянии обхватила голову руками, неваляшкой закачавшись на табурете. Дура! Какая же я всё-таки дура! корила себя королева Померании, пока на неё не снизошло озарение: Владислава надо предупредить!
Даже не думай! вскинулась тётя. Слышишь?! она опустила изрядно потрёпанную временем и трудами метёлочку в бурлящее варево и стала нервно побалтывать ею. Пусть исполнится, как предписано! Это ему наказание за безразличие к нашему роду! За твоё унижение, в конце концов! и вынув орудие колдовского саспенса на свет божий, с раздражением брызнула зельем в племянницу.