Записав мои показания, Адамс постучал по столу и неприветливо сказал:
У вас есть пистолет? Советую сдать его в полицию.
Это еще почему?
Оружие, в котором не уверен его владелец, опаснее для него самого, чем для преступника. Вам надо было стрелять на поражение, а не рисковать собой и добропорядочной миссис Хантингтон, интересно, казенный язык выдают представителям власти при поступлении на работу или же во время учебы? Впрочем, Адамс изъяснялся вполне терпимо.
Спасибо за совет, сержант. И все же пусть «Баярд» пока останется у меня.
Как знаете. На будущее: если кто-то проник к вам в дом, стреляйте в спину. Не ждите, пока он повернется лицом. Так надежнее.
Да что ж они все, сговорились? Но вслух я только буркнул:
Еще раз благодарю, сержант.
На этом наш разговор закончился. Адамс собрал бумаги и вышел на улицу. Миссис Хантингтон отправилась в спальню. Я немного подумал и последовал за полицейским.
Труп уже унесли. На траве остались только блестящие брызги, похожие на пролитое машинное масло. Едва уловимо пахло кровью. Ярко светила полная луна, спутница влюбленных и маньяков. Звезды едва пробивались сквозь ее мертвенное сияние. Но горизонт уже затягивало тучами. Ветер шевелил кроны деревьев. Скоро погода испортится и пойдет дождь. Если бы я курил, то сейчас смолил бы сигареты одну за другой.
Я стоял, пока темнота не укрыла меня и по крыше не забарабанили тяжелые капли. Только тогда я вернулся в дом, поднялся к себе и лег в постель.
Глава 10. Друг и мнимый соперник
Будильник прозвенел в семь утра. Кое-как я продрал глаза, умылся, натянул одежду и спустился в гостиную. Миссис Хантингтон, свежая и бодрая, словно и не было ночных приключений, уже приготовила завтрак. Я наскоро перекусил отварным картофелем с котлетами, схватил камеру и пистолет, и пулей вылетел на улицу. Работа ждать не будет.
Погода испортилась она стала довольно мерзкой. Моросил мелкий, холодный дождь. Серые тучи отражались в лужах на асфальте. Ручейки воды журчали в канализационных стоках. Птицы нахохлились и застыли неподвижными комочками, вцепившись в провода. Я закутался в плащ и поспешил укрыться под козырьком на остановке. Далеко сквозь морось блеснул свет фары. Одноглазый вагон зашипел тормозами и остановился.
Внутри я встретил Нинель. Увидев меня, она поначалу слабо улыбнулась, потом ее глаза вспыхнули ужасом:
Снова трамвай? она прикоснулась к пластырю на моей шее.
Долго рассказывать. Как ты?
Да уж куда лучше, чем ваше величество, съязвила журналистка. У тебя огромные мешки под глазами. Нос в чем-то вымазан. И пахнешь ты порохом?
У меня была трудная ночь. Но это никого не интересует.
Разве что меня. Счастье, что ты не носишь усов! вдруг выпалила Нинель.
Почему?
Они целоваться мешают.
Да мы как бы и не
Наша остановка! перебила меня Нинель. Побежали! Догоняй!
Похоже, у моей спутницы полно энергии! Я же, напротив, чувствовал себя старой развалиной.
Трамвай остановился. Распахнулись двери. Нинель почти выбросила меня из вагона. Стоит ли говорить, что финишную прямую я пересек намного позже нее. Мы промчались через прокуренный вестибюль, спустились в лабораторию и едва успели выпить по чашке горячего кофе, как противно зазвенел телефон. Я снял трубку.
Срочно ко мне! Оба! прорычал голос Ольсена. У вас материал, а вы забились в свою дыру как мыши!
Мы, как два виноватых солдата, молча поднялись на третий этаж. Босс ждал нас в приемной.
Что случилось у миссис Хантингтон?
Откуда вы знаете? вырвалось у меня.
Секретные источники информации. Выкладывай, да с подробностями!
Похоже, Ольсен еще и садист. Я рассказал все, вплоть до разговора с полицейским. Шеф ткнул пальцем в Нинель:
Ты все слышала? Быстро статью мне на стол! В утренний номер! Мы должны быть первыми! шеф уверенно складывал слова в короткие, ёмкие приказы. Жаль, что после такой передряги Питеру было не до фотографий. Придется обойтись текстом.
Вообще, то, есть снимки тела, вставил я. Только они еще не проявлены.
Мне показалось, что Ольсен меня сейчас расцелует.
Ты что, снимал? В такую минуту? Настоящий профессионал! восхитился босс. Быстро в лабораторию! Оба! Успеете выпишу премию!
Мы ринулись вниз, словно нам дали пинка по мягкому месту. Под стук пишущей машинки я проявил отснятую наполовину пленку, напечатал и наскоро промыл снимки.