В одном из своих докладов это отмечал и Бурцио, описывавший не только атмосферу страха, но и явное отвращение, которое вызвал у многих католиков тот факт, что Тука и другие явные союзники нацистов по-прежнему отправляли таинства.
* * *В сентябре 1941 года, на исходе лета, ситуация ухудшалась с каждым днем. Редакции католических газет опечатывали, журналистов, в том числе главного редактора «Католицки Новины», арестовывали. По указанию из Берлина журналистов и репортеров в тюрьмах допрашивали с пристрастием38. Средства массовой информации существовали в условиях жесткой цензуры, которая терроризировала католических журналистов. Менялся и сам язык прессы. Например, такие термины, как «неоязычество» или «неоязыческий дух», заменялись на «мировой дух». Было запрещено цитировать папские энциклики, особенно те, в которых речь шла об ошибках современного человечества39. Выступления Святого отца также находились под запретом, особенно те, в которых он призывал к единству человечества или высказывался против несправедливости для нацистов было немыслимо допустить в печать любые заявления, противоречащие понятиям «высшая раса» и «раса господ»; католическая пресса оставалась единственным источником, через который население получало послания Рима и слышало голос Пия XII. Однако и этот источник становился все более опасным и труднодоступным.
Узнав об этих ужасных переменах и ограничениях, Бюро тут же направило Бурцио сообщения, которые он должен был опубликовать в словацких средствах массовой информации, вместе с приказом информировать госсекретаря о ходе выполнения миссии по распространению папского слова в Словакии и ее результатах. Ему рекомендовали воспользоваться своим дипломатическим статусом в случае, если правительство Тисо начнет чинить препятствия или угрожать ему. Агрессия в отношении Римско-католической Церкви шла рука об руку с растущей ненавистью к евреям.
Все в том же сентябре 1941 года Бурцио передал в Бюро подробный отчет о публикации в Словакии «Еврейского кодекса»40. Папский поверенный в делах подчеркивал, что многие его положения были практически тождественны первым нюрнбергским законам, которые по странному стечению обстоятельств были введены в нацистской Германии тоже в сентябре, но шестью годами ранее41. Единственная несущественная разница заключалась в трактовке «полукровок», или евреев, состоявших в браке с христианами. В нюрнбергских законах между ними не проводилось никакой разницы, тогда как в словацком «Еврейском кодексе» еврей считался человеком только в том случае, если он вступил в брак с неевреем после 20 апреля 1939 года.
В то утро, когда пресса возвестила о принятии Кодекса, поверенный в делах Бурцио нанес официальный визит президенту Тисо. Монсеньор Бурцио мог лишь высказать свое сожаление и выразить глубокое несогласие с положениями Кодекса42.
Немецкое издание словацкого «Еврейского кодекса»44
Сразу после введения «Еврейского кодекса» начались расправы. Рим получал из разных источников информацию о злодеяниях, совершенных в период с конца 1941 до весны 1942 года43.
20 марта 1942 года монсеньор Бурцио передал в Бюро просьбу будапештского раввина о том, чтобы Святой Престол заступился перед словацким правительством за евреев, которых должны были депортировать в оккупированную польскую Галицию45. На той же неделе, 24 марта, раввин Будапешта посетил Анджело Ротту, папского нунция в Венгрии, и умолял его обратиться к понтифику с просьбой спасти тысячи молодых словацких евреек, которых насильно отправили на фронт в качестве проституток для немецких солдат46.
Новость о депортации девушек легла на стол Пию XII, который был потрясен до глубины души судьбой невинных дочерей Божьих. Он немедленно приказал кардиналу Мальоне вызвать посла Словакии при Святом Престоле, чтобы «известить его о деле и попросить повлиять на свое правительство»47. Осознавая всю важность поручения, Мальоне выполнил его утром 25 марта. И уже в 7 часов 55 минут поступила срочная телеграмма, в которой Бурцио сообщал, что словацкие власти прекратили депортацию евреев после вмешательства Святого Престола. Однако в той же телеграмме Бурцио передавал ужасающие известия: «Вчера вечером множество еврейских женщин в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет были оторваны от семей, чтобы, по всей видимости, быть отправленными в качестве проституток на русский фронт»48. Информация была спешно передана на самый высокий уровень государственного секретариата. Минутант ДеллАква был отпущен и в растерянности вернулся в свой кабинет, ожидая, когда этой проблемой займутся высшие чины. Он записал: «Его Превосходительство преподобный монсеньор Тардини сказал мне, что Его Высокопреосвященство срочно связался с представителем Словакии при Святом Престоле». Приняв в тот день словацкого посла Сидора в своем кабинете, кардинал Мальоне отметил, что эта короткая дипломатическая беседа «была посвящена самым насущным вопросам»49.