Здравствуй, Танечка, здравствуй, скорее сухо, чем ласково произнёс Иван Яковлевич, купаться идёшь?
Нет, что вы! Купаться после второго августа нежелательно. А сегодня двадцать восьмое. Просто иду гулять. Ты где была, Ритка? Тебя искали тут всей деревней. Думали, всё!
Я просто гуляла.
Просто гуляла она! Вот дурочка! Ох, и внучка досталась Вам, Иван Яковлевич! Взяла бы её да выдрала, дрянь такую! Сегодня с нами пойдёшь?
Куда? без всякого интереса спросила Рита.
Да мы на пруд собрались, карасей ловить. Костёрчик там разведём, пожарим карасиков!
Вы сначала поймайте хоть одного, сказал Иван Яковлевич, достав папиросы из пиджака, ты думаешь, это такое простое дело?
Ну, испечём картошечки.
Не с чужого ли огородика?
Нет, конечно! Свою возьмём. Ну что, пойдёшь с нами, Ритка? Там Дашка будет, Алёшка, Вика и все, все, все!
Нет, я не пойду, отказалась Рита, мы с дедушкой к Ильичёвым приглашены. Сегодня ведь праздник.
Гордое лицо Таньки слегка скривилось на одну сторону.
А тебе-то что делать там? Старушечьи песни петь? Сало жрать? Ты ж его не жрёшь! Или жрёшь?
Да при чём здесь сало?
Да как при чём? Тётя Маша сало туда потащит! Она сегодня хряка зарезала раньше времени. Говорит: «Большой очень вырос, дальше растить нельзя! Невкусный получится!» Думай, думай, Риточка, что вкуснее сало или картошка.
На другой день Рита в первый раз оказалась в психиатрической клинике.
Глава десятая
За окном белела заря. Матвей по просьбе Наташи выключил свет, и теперь они, сидя за столом, опять казались друг другу полными тайн, как пару часов назад. Но странное дело тайны те раскрывать ни ему, ни ей уже не хотелось, как не хотелось бы читать книгу пафосного и слабого автора.
И вот эта самая тётя Маша теперь заботится о твоей свинье? спросила Наташа, глядя на Риту, которая от начала и до конца своего рассказа ни разу не поднялась с постели и не открыла глаз. Она говорила, будто во сне монотонно, слабо, но внятно.
Да, слетело с её чуть дрогнувших губ, да, вот эта самая тётя Маша теперь заботится о моей свинье. А почему нет? Ведь это моя свинья, и ни у кого нет права её обидеть.
А что потом стало с Дашкой? Она жива?
Да, она жива. Но живёт не здесь. У неё два сына.
А с Викой?
С Викой? Я слышала, что она уехала заграницу, вышла там замуж. Потом вернулась, кажется. Больше я ничего не знаю о ней.
А про Димку что-нибудь знаешь?
Про Димку да. Он стал вором. Его поймали и посадили. Через пять лет он вышел и снова сел.
До сих пор сидит?
Я не знаю. Возможно, умер. Он был болезненный.
Любопытно! А он на чём специализировался?
Рита вдруг повернула голову к собеседнице и открыла глаза.
Наталья, давай условимся: это был последний вопрос о нём. На квартирах.
А что там было, на том кладбищенском камне? вступил в разговор Матвей. Рита улыбнулась.
Этого я сказать не могу.
Почему не можешь?
Да потому, что хочу забыть. А если я буду это произносить, то вряд ли забуду. Я ни за что бы не рассказала эту историю, если бы не Наташа. Ты видел сам, как она повела себя! Как пиявка.
Тебе сейчас тридцать пять?
На прошлой неделе стукнуло.
Ты ничем таким не болеешь?
Да так, слегка, произнесла Рита, поколебавшись, почка побаливает. Она у меня одна.
Матвея интересуют другого рода болезни, шёпотом проорала Наташа, склонившись к Рите и в виде рупора приложив ладони ко рту, он презервативы забыл купить!
Значит, ты ему предъявляла справку от венеролога?
Нет, конечно! Я его изнасиловала, как ты двадцать лет назад этого несчастного Димку. Шучу, шучу! Между нами не было ничего. Мне, по крайней мере, так показалось.
Под издевательское хихиканье Матвей встал, давая этим понять, что некоторым длинный язык дан отнюдь не для разговоров, и подошёл к окну. Сдвинул занавеску, висевшую на струне. За окном росла старая развесистая рябина, отягощённая гроздьями. Ранним утром деревня казалась вымершей. Перед самым рассветом ветер понагнал облаков, так что было пасмурно.
Здесь совсем колхозников не осталось? спросил Матвей, глядя на пустую дорогу между домами, в которых трудно было представить тех, кого описала Рита в своём рассказе.
Почти, сказала последняя, все на кладбище.
Но оно совсем небольшое! Может быть, здесь ещё одно есть поблизости?