Её дед, Иван Яковлевич, мгновенно это заметил. Он всё всегда замечал, чем бы ни был занят. В то утро он регулировал клапана своей старой «Волги», надев холщовую кепку с узеньким козырьком, чтоб жгучее солнце не пекло лысину. Очевидно, он приступил к ремонту машины совсем недавно, так как успел подправить перекосившиеся ворота. Эта работа была им начата на заре.
Дед, помочь? заставила его вздрогнуть Рита, идя к крыльцу. Её тон делал невозможным любой ответ, кроме отрицательного.
Не нужно, сказал отставной полковник, пристально посмотрев на внучку поверх очков, лучше погляди, не горит ли каша. А заодно самовар включи.
И опять склонился к мотору.
Спасибо, что не спросил, с рыбалки ли я пришла, прокричала Рита уже с терраски, гася под кастрюлькой газ. Включив электрический самовар, прибавила, вся деревня ко мне сейчас обратилась с этим вопросом, хоть я задами шла! Представляешь?
Рита, твой городской снобизм не красит тебя, заметил старик, людей надо уважать, даже если они задают тебе странные, на твой взгляд, вопросы. Разве они тебя оскорбляли?
За что людей надо уважать? возмутилась Рита, только за то, что они родились без хвостов и шерсти? Или за то, что им приходится постоянно работать, поэтому думать некогда?
Да, в том числе и за это. Уж лучше не думать вовсе, ни при каких обстоятельствах, чем додуматься до того, что ты сейчас изрекла.
Рита огорчилась. Меньше всего на свете она хотела обидеть деда. Это был человек, который ни разу в жизни не сделал зла никому, исключая тех, с кем бился на фронте. И вот обиделся! И понятно было, на что. Родившись в деревне, он деревенским так и остался, хоть получил два высших образования и полвека прожил в Москве, где преподавал в Академии Жуковского. Впрочем, он никогда на внучку подолгу не обижался. Она была на него похожа мечтательные глаза, глубокая рассудительность, нос с горбинкой. Лет до шести росла Рита с мыслью, что её дед может всё. Её разочарование было страшным, когда вдруг выяснилось, что он не умеет играть на скрипке. Чуть повзрослев, она могла целыми вечерами его расспрашивать о тяжёлой юности, о войне, о послевоенных годах и о разных людях. Очень любила слушать, как дед вполголоса напевает, что-нибудь мастеря или наблюдая за поплавком. Песни «Заводь спит», «Варяг», «Путь сибирский дальний» запали в сердце ей на всю жизнь.
Дед, а тебе лини когда-нибудь попадались? спросила Рита во время завтрака на терраске. Завтрак был сытным, хоть не изысканным манка, яйца, варёная колбаса, чай с бубликами. Иван Яковлевич наморщил лоб, вспоминая.
Да, я линей ловил. Не очень, правда, больших. До двух килограммов.
А это было давно?
Лет десять назад. Нет, всё же пораньше тебя ещё, вроде, не было. Здесь рыбачил, под Вязовной.
А ты специально шёл на линя?
Да что ты? Я специально ни на кого не нацеливаюсь. Что клюнуло, то и клюнуло. Для меня рыбалка это приятный отдых, не больше.
Рита задумчиво отхлебнула чаю.
Ты не усматриваешь здесь мистики?
Мистики? удивлённо переспросил Иван Яковлевич, о чём ты?
О том, что линь не клюёт у тех, кто пришёл ловить именно линя какие бы тонкие снасти он ни наладил, какую бы вкусненькую наживку ни приготовил, как бы ни прикормил! Линь умнее хитрых.
Чистые сердцем Бога узрят, изрёк отставной инженер авиаполка. С этими словами он отодвинул свою тарелку и также начал пить чай. Теперь удивилась Рита.
Это откуда?
Новый Завет.
Ты что, веришь в Бога?
Нет. И ты это знаешь. Ни в Бога, ни в Сатану, ни в мистику. Я всю жизнь посвятил науке и верю в то, что она может дать ответ на любой вопрос. А Библию прочитал затем, чтобы убедиться в правильности своей позиции.
И тебе это удалось?
Иван Яковлевич не успел дать ответа. В дверь неожиданно постучали, после чего она распахнулась, и на терраску вошла приятная женщина средних лет, с тарелкой блинов, краешки которых с тарелки даже свисали. Это была тётя Маша, соседка. Очень приветливо поздоровавшись и с Иваном Яковлевичем, и с Ритой, она сказала:
Андрюшке моему год сегодня исполнился. Пожалуйста, помяните его, мои дорогие!
Муж тёти Маши в прошлом году разбился на мотоцикле. Его оплакивало не только село, но и весь район, поскольку он был хороший автомеханик и очень многим помог кому за стакан, кому за копейки.
Спасибо, Машенька, произнес Иван Яковлевич, поднявшись принять тарелку, как там компрессор? Работает?