ХХХХХЛЛЛЛЛЛЛЮЮЮЮЮЮППППППП!!!
Она поджала губы, а потом испустила очередной блаженный вздох:
Ааааааааааахххх!!!!
Уинни всего второй раз проделывала перед Альфи эту процедуру всхлюпа, но мальчик уже с трудом скрывал, до чего ему противно.
Папа нарушил воцарившееся неловкое молчание:
Так приятно принимать гостей, правда, Альфи?
Мальчик промолчал.
Уинни снова всхлюпноахнула[3] и спросила:
А у вас осталось еще такое вкусненькое печеньице, ха-ха? Как многие раздражающе-веселые люди, она заканчивала практически каждую фразу смешком.
Да, кивнул папа. Кажется, в банке оставалась еще штучка, правда, Альфи?
Мальчик сидел молча, глядя на эту разноцветную машинку для жевания.
Ну? поторопил папа. Иди, принеси нашей гостье еще печенья.
И если есть, то шоколадного, ха-ха! лучезарно улыбнулась Уинни. Я знаю, что это нехорошо! Надо же следить за фигурой!
Альфи медленно поднялся с софы и побрел на кухню. Он знал, что в банке осталось последнее шоколадное печенье но он же приберег его на завтрашний ужин. По половинке ему и папе. Проходя мимо исцарапанного потускневшего зеркала в прихожей, мальчик на секунду остановился. Надо было вытряхнуть из волос крошки промокшего от слюны печенья, вылетевшего изо рта соцработницы в то время, когда она хохотала.
Вы, верно, очень гордитесь им, мистер Гриффис, заметила Уинни. Из коридора Альфи отлично их слышал.
Гриффит
Я так и сказала! Гриффис.
Гриффит повторил папа.
Ну да! раздраженно воскликнула соцработница. Г, Р, И, Ф, Ф, И, С, Гриффис.
Ну хорошо, да, конечно, я очень горжусь моим щеночком, просипел папа. Длинные фразы иногда давались ему нелегко.
Щеночком?
Ну да, я иногда так его называю.
Понятно.
Все эти годы он очень хорошо обо мне заботился. Он всю свою жизнь за мной ухаживает. Однако папа понизил голос почти до шепота, я не говорил ему, но на прошлой неделе, пока он был в школе, я упал. Не хотел его волновать.
М-м-м, да. Понимаю.
Альфи тихо-тихо придвинулся поближе к двери и навострил уши.
Начал задыхаться и просто-напросто вырубился, продолжал отец. Свалился с кресла прямо на пол в ванной. Меня увезли на «Скорой» в больницу, и врачи взяли у меня уйму разных анализов
О, и что? Голос Уинни тоже стал очень встревоженным.
Ну, они слышно было, что папе трудно подобрать слова.
Не спешите, мистер Гриффис.
Ну, врачи сказали, что дыхалка у меня сильно ухудшается. Причем быстро
О нет! ахнула Уинни.
Мальчик слышал, что папа плачет. У Альфи прямо сердце разрывалось.
Вот, мистер Гриффис, возьмите платок тихонько предложила соцработница.
Альфи сделал глубокий вдох. Теперь ему самому хотелось плакать. Однако папа был человеком гордым он поборол слезы:
Мы, Гриффиты, крепкие. Всегда такими были. Я работал в шахте двадцать лет. Как мой отец до меня и как его отец до него. Но теперь я очень болен. И моему маленькому бедному щеночку одному не справиться
Крайне благоразумно с вашей стороны, мистер Гриффис, похвалила Уинни. Я рада, что вы наконец-то решили обратиться в горсовет. Жаль, вы не сделали этого раньше. И помните: я тут, чтобы помочь вам и вашему сынишке
Альфи словно примерз к полу. Вот всегда папа так пытается скрыть от сына дурные новости. О растущих долгах, о конфискации телефона и холодильника, об ухудшении здоровья. Альфи всегда обо всем узнает последним!
Впрочем, хотя отец с сыном были очень близки, но и в жизни мальчика хватало глав, которыми он не делился с папой. У него были свои секреты.
Например, что старшеклассники говорили, будто он «одет, как нищий».
И что он был наказан в школе за то, что не сделал домашнюю работу, так как вместо этого убирался в доме и не успел.
И что директор поймал его на «прогулах». На самом деле Альфи просто надо было уйти из школы пораньше, чтобы успеть в соседний городок до закрытия магазина и забрать новое колесо для папиного инвалидного кресла.
Мальчику всегда казалось, у папы и других поводов для волнений хватает, нечего ему еще и за Альфи переживать.
Однако сейчас, подслушивая разговор в гостиной, Альфи, как ни старался, не смог удержаться от слез. Да, он Гриффит. Он крепкий, сильный и гордый. Но сейчас слезы взяли над ним верх. Теплые соленые капли текли по лицу. Вопреки всему, мальчик верил, что когда-нибудь папе станет лучше. Но теперь пришло время взглянуть правде в глаза.