Не выплыл
Мы вышли с дядей Мироном из машины и закурили. Михан подъехал шагом, сидя на дрожках в прежней позе, как ни в чем не бывало.
Ну как, Михал Иванч? издали окликнул его дядя Мирон.
Восемь, хмуро ответил Михан и натянул вожжи.
Чего «восемь»? обеспокоился дядя Мирон.
А чего «ну как»? без улыбки спросил Михан, искоса поглядывая на меня. Я подошел к нему, протянул руку, и мы разом сказали одно и то же:
Не узнал тебя вчера
А я сразу признал, торопливо сказал дядя Мирон. Чего ж не заглянул вечерком?
А ты покликал? расстановочно спросил Михан.
Да тех чертей тоже никто не заманивал. Пришли и все!
Вы ж до этого на мельнице пили! Мне Кубарь доложил! укоряюще сказал Михан.
Там всего-навсего по одной лампадке пришлось, махнул рукой дядя Мирон. А вот вечером дома выпили. Это верно. Зря ты не заглянул На-кась вот докури. Хоррошие цигаретки. Из самой аж Литвы
Что-то с дядей Мироном было неладно. Что-то он излишне мельтешился и семенил около дрожек, растопыривал локти, оттирая меня от Михана, не давая нам поговорить. Михан плохо слушал его. Оглядев машину и мой костюм, он не очень весело сказал мне через голову дяди Мирона:
Ну и вымахал ты! А был меньше меня
В отца пошел, суетно подхватил дядя Мирон. Брата Гришаку всю жизнь сажнем дражнили. Бывало, сидит верхом, а ноги под пузом у лошади волокутся А однава едет, понимаешь, в кобеднешних портках и едет, а мерин возьми и
Что-то с ним было неладно. Он все больше и больше колготился, беспокойно перехватывал наши с Миханом взгляды и без умолку говорил и говорил о моем отце. Я подумал, что это у него от сознания виноватости перед начальством за выпивку в рабочее время, Михан, видать, крутоват был характером, если принять в расчет нашу с ним вчерашнюю встречу в поле.
Вот что, Михаил Иванович, решил я выручить старика, сейчас мне надо проскочить в Медведовку, а вечером давай встретимся. Добре? Ты где живешь?
Как где? Да в твоей хате! сказал Михан с осиплой обиженностью в голосе, будто уличил меня в чем-то немужском и нечестном, когда надо сказать «эх ты, а я-то думал». Он нагнулся, и я увидел, как побурело у него широкое плоское лицо. Эту его внезапную растерянность я мгновенно связал с образом тетки и непонятным мне поведением дяди Мирона и сам покраснел до испарины: я подумал, что у них какая-то тяжба с Миханом из-за моей хаты. Я настолько был уверен в этом своем предположении, что боялся взглянуть на дядю Мирона, но он исподтишка толкнул меня в бок и вполушепот сказал Михану:
Взаправду не знает, а я позабыл сказать. Так что никакой тут оказии нетути. Живешь и живи А вечерком давайте встретимся. Ты зараз подвези-ка меня на Покровский. Я только вот захвачу в машинке кое-что
Он буквально подталкивал меня к «Волге», и я не стал оглядываться на Михана. Я ждал трудного и ненужного объяснения с дядей Мироном, ведь в машине он ничего не забыл. Я сел на свое место, а дядя Мирон зашел справа, просунул голову в полуоткрытую дверцу и, одергивая на мне пиджак, сказал:
Сгорел со стыда человек!
А чего это он? спросил я.
Ну как же. Жил-жил вроде бы в казенной хате, а тут хлоп тебе хозяин явился Ты, гляди, не обидь его чем-нибудь. Мужик он хороший, достатку большого нетути, а детишек настругал как грах Покровский.
Дядя Мирон залился тихим и озорным смехом, как маленький, и я тоже засмеялся, но не этому его сравнению Михана с графом, а другому своей внезапной и беспричинной радости.
Чудаки вы! сказал я.
Это верно. Все мы люди А ты зачем в Медведовку-то?
Заправиться. Через час вернусь.
Ага. Ну поезжай Он пошлепал ладонью руль и попятился было из машины, но тут же притиснулся ко мне и проговорил на ухо: Ты вот чего Ты не признавайся тут, будто служишь писателем, слышь? Коли кто спросит, скажи, что по ученой линии насчет леса, дескать. И машинка, мол, своя Ладно?
Я молча кивнул.
Косьянкин мог ехать как и тогда, и мы бы встретились и узнали друг друга. Нет, не на выгоне, а чуть подальше от Ракитного, там, где объехал меня вчера Михан. Интересно, как агрономы называют след колеса в зеленях? Линейной резаной раной? Косьянкин должен ехать в той же бричке, на белых лошадях. Тогда я загорожу ему дорогу, выйду из машины и, может, после этой встречи закончу свою повесть
За ночь след колес михановских дрожек помелел и затянулся встающими зеленями. След заживал. Я остановился возле него, вышел из машины и ощутил, увидел и услышал все сразу: текучую прохладу утра; искристо лучащийся солнечный диск над невидимой Медведовкой; серебряную нитку жавороночной песни, спиралями вьющейся в поднебесной шири; радужное сияние окропленных росой зеленей; диво живой могучей тишины, в которой зарождался огромный новый день; созревание в сердце бессловесного гимна в благодарность кому-то за то, что все это есть и все это мое!.. Мысленно, чтобы ничего тут не осквернить и не нарушить, я сказал тени Косьянкина всего лишь одно слово наше, ракитянское, и до самой Медведовки пел в машине наши же, ракитянские, частушки про деда Кузьму и козу, горку и черемуху, валенки и завалинку