Ты женат? резонно спрашивает Джа хозяина. Фартуки-прихваты-полотенца висят по всей кухне, полки уставлены приправами в баночках, и пепельница забита в угол подоконника, а не красуется во главе стола.
Нет пока, доносится из-за дверцы холодильника. Макс передает Джену контейнеры с закусками и уже мог бы накормить солдатский взвод. Свадьба в ноябре.
Но живете вместе?
Четыре года. Четыре блядских года, ты можешь себе это представить? он, наконец, захлопывает холодильник. И, водрузив на стол тарелку порезанной колбасы, упирается в него кулаками. Я раньше у баб даже имя не спрашивал, а здесь четыре года! Ахренеть!
Я в шоке, картинно закатывает глаза Джа. А она нас не шуганет?
Нееет. Сашка сегодня у подруги ночует. Они уже в дым, наверное, обе. Обзванивают стриптизеров. Так, у всех налито? Давайте, первая за встречу, а дальше, как пойдет.
Пошло хорошо.
Зря вы в этом районе осели, Джен сожалеет искренне. Макс ему нравится. Пусть парень непрост и явно с военным прошлым (может, это и роднит двух бывших солдат), но Джен по опыту знает такой разборчив в друзьях и за каждого готов драться насмерть.
Мы не осели, так перекантовываемся, Макс криво улыбается, уставившись в салями. Потом видно будет. Вы-то что здесь забыли, на ночь глядя?
Покататься выехали, быстро отвечает Джа. А чем ты занимаешься?
Работаю охранником в торговом центре, в этом французском блядь, никак название не запомню. Рядом еще салон «Порше». Братцы, какие там тачки! Я у них в Карреру сел покататься. Типа тест-драйв. Так в ней оргазм уже на старте.
Представляю. Я копался в такой, Джен тянется за бутылкой, но к Джа она стоит ближе.
Я налью.
Вообще, сегодня я должен был работать. Меня вчера напарник подмениться попросил. Вот, блять, удружил. Да ладно, машет Макс и не замечает, насколько больше виски в его бокале по сравнению с остальными. А ты механик?
Свою порцию Джа и вовсе делит на два захода. Он не любит пьянки на чужой территории с чужими людьми из-за неизбежных, как похмелье, разговоров о личном. И Джен принимает огонь на себя. Устраивается поудобнее так, чтобы надежно упираться плечом в стену, не греметь арсеналом, дотягиваясь до стопки, и чувствовать, как ветер обдувает спину. Он забалтывает Макса до сакрального вопроса «где служил?» и сужает опрятную кухню маленькой квартиры до двоих слишком молодых для «бывших» солдат.
Теперь Джа спокойно разливает только на пару. Макс уходит в нокаут к началу третьей бутылки, уснув прямо на унитазе. А Джену не сразу удается достать смартфон из кармана. Для него ночь переключается в режим слайдшоу.
Скатерть в шотландскую клетку.
Карман на водительском кресле такси.
Родная подушка в цветочек.
Джа, Нортон.
Я перегнал уже, дрыхни, вояка.
Беспамятство.
4.
Мутит. В голове перекатываются подшипники, бьются о стенки черепа. Вместо крови маслянистый бензин. И если рискнешь перевернуться на бок, он стекает по венам и артериям со всего организма в одну точку, куда-то возле горла. Еще чуть-чуть и выльется на подушку. Поэтому лучше не шевелиться.
Джен так и лежал бы на мятой постели сломанным байком, пока кто-нибудь заботливый не починит. Но хочется есть из странной уверенности, что едой можно протолкнуть бензиновый ком из горла в желудок, утрамбовать и тогда полегчает. Непременно полегчает! Только где взять хотя бы бутерброд?
Телевизор не слышен. Сквозь полоску между плотными задернутыми шторами видно, насколько серо снаружи. Кажется, накрапывает дождь. Дом словно выброшен в постапокалиптический мир без людей и надежды на просвет. От перспективы спускаться на кухню легче сдохнуть голодной смертью, укутавшись одеялом в цветочек. На тумбочке стакан воды и таблетки. Джен помнит, насколько они противные. И от бессилья хочется выжать скупую мужскую слезу.
«Помираю, свербит воспаленное сознание. Я точно сегодня сдохну». Джен сжимает в кулаке простынь, тяжело дышит сквозь сухие губы. И замирает, нащупав пальцами что-то пластиковое.
Мобила? Положить ему под одеяло телефон, чтоб не пришлось тянуться к тумбочке Ну кто ж мог до такого додуматься?
Чтобы позвонить Джа не приходится даже шарить по записной книжке, достаточно ткнуть кнопку вызова и вот он последний, почти единственный номер в исходящих. Кроме него только пара не забитых в память телефонов поставщиков запчастей, которых Джен проверял специально с личного, незнакомого им номера.