Планшет, украшения на стол! крикнула я ему.
Он что-то забормотал: какой, мол, планшет, какие украшения, но я видела глаза забегали, лицо стало красным.
Впервые в жизни я схватила ремень, который заранее повесила на стул, на котором сидела, и не знаю, откуда у меня взялась такая злость, такая ненависть к нему, но я с такой силой стегала его этим ремнем, что железная пряжка порвала рубашку, а я била, била и остановиться никак не могла.
Не знаю, если бы не дочь, с отчаянным криком схватившая меня за руку, может, быть я и убила его! Ничего не соображала!
Ревели потом в этот вечер мы все трое. В голос ревели!
Мам! сказал он потом, вытирая слезы, прости меня! Никогда больше этого не будет.
А зачем тебе, это надо было? просто из-за того, чтобы узнать, может, он в какую беду попал, спросила я.
Так я хотел себе мобильник купить! Я же продал и побрякушки и планшет ребятам, а деньги вот, он открыл свой письменный стол и протянул мне пачку, я еще не успел купить! Возьми их.
Никогда, ответила я, в нашем доме воровских денег не будет. И даже пряник не куплю я на эти деньги!
А куда их, мам? растерялся он.
Если сможешь, отнеси их тому, у кого украл. Если не сможешь, выброси!
***
А вообще-то дети у меня хорошие! Они мои счастье!
Я их люблю. Они меня любят. Что еще надо?!
Сын, с тех пор, как я потеряла дополнительный заработок за уборку, нашел себе работу. Дал объявление о репетиторстве по математике и вечерами пару дней в неделю давал уроки для оболтусов из пятых-шестых классов.
Он у меня молодец! По всем предметам учится так себе, а математику щелкает как орешки! На олимпиадах первые места занимал. И за месяц восемь-десять тысяч зарабатывал.
Дочь тоже хотела помочь, я, говорит, тоже могу как мать, полы мыть!
Ну, уж нет! Я мыла, а мои дети не будут!
Так мы и жили. Сейчас, когда я осталась без детей они уже выросли я думаю, какое же это было счастливое время!
Да, дети выросли. Дочь поступила в медицинское училище. Это в другом городе, у нас такого нет.
Сын учиться не захотел.
А зачем, говорит, я, мам, лучше окончу компьютерные курсы и начну работать, общее образование мне для этого ни к чему. И действительно, он же отличный математик! Полгода после школы учился на курсах и его сразу взяли программистом в одну магазинную сеть.
Дочь тоже недолго училась. Вышла замуж рано, как и я.
Я уж ее отговаривала. Ну, куда так спешить вся жизнь впереди!
Но куда попрешь против этого аргумента!?
Мам, говорит она, я его очень люблю! Во-вторых, я беременна!
Ты бы это первым
поставила! только и осталось мне сказать!
Жить молодые стали у моей мамы. Не только потому, что больше было негде, но и потому, что отец к тому времени умер, а мама стала болеть, за ней нужен был присмотр.
Только я от этого успела оправиться, как и сын пришел с радостью:
Знакомься, мам, это моя невеста. Мы решили пожениться!
Тоже беременна?! только и успела я спросить.
Ну, а, как же, мам! Мы же друг друга любим!
Молодые стали жить у меня. А где же им еще?
Я опять впряглась в работу, невестка плохо переносила беременность. Готовить, стирать, убирать пришлось мне. Заодно готовила и для семьи дочери. Она беременность переносила нормально, но мне было ее жалко! Дочь все-таки, а заодно приготовить и для больной мамы.
Деньги на еду, правда, все давали, и я ,конечно, из свой зарплаты прибавляла.
Остальное приберегала для будущих детей! Им ведь ужас, сколько будет надо!
И уже перед самыми их родами несчастья покатились, как снежный ком!
Сначала закрылась наша фабрика, и я осталась без работы. А до пенсии мне еще пятнадцать лет! Поискала-поискала работу, нет в нашем городе для меня мест!
На фабрике работали почти тысяча человек, и теперь все рыскали в поисках зарплаты! А в большинстве они моложе меня.
Пристроилась на почту за десять тысяч. Ладно, думаю, зато времени свободного много, скоро двое малышей будут, им же всем помогать нужно!
А потом как-то вечером сын говорит:
Мам, пойдем, погуляем, поговорить надо! А сам почему-то глаза прячет.
Зачем, говорю, гулять, давай здесь!
А он на дверь, где их с невесткой комната, кивает:
Понимаешь, мам, говорит сын, нам бы с женой отдельно пожить. А то она, это он о жене своей, очень раздражаться стала, куда, говорит, ни ткнешься, всюду ты и на кухне, и в туалете Тон, правда, был извинительный.