Тут безмолвие Говарда прервалось, и он произнес:
У вас нет никаких доказательств того, что я причастен к Семерке, и уж тем более к преступлению семьдесят девятого. Мне терять нечего в жизни я уже разочаровался. Она такая коварная, несправедливая. Да, Джон? Ты наверняка меня понимаешь. Заключи меня в своей проклятой темнице и приходи за советом, когда он тебе понадобится. Если, конечно, ты будешь готов его принять.
Чепуху не неси. Ты сейчас мне все расскажешь и уйдешь как ни в чем не бывало.
Если я расскажу что-то про Безликих, то запятнаю честь Семерки, а этого мне кое-кто не простит. Убить меня вы не можете, как и не можете посадить в тюрьму. В ваших силах лишь держать меня взаперти, пока не завершится расследование.
Донлон, понимая что информации от Говарда не добудет, встал со стула, одним жестом дал указание сделать то же самое Вилли, и отвел его в клетку, в которой прежде велел ему находиться. В ней было единственное окно, так же заполненное решеткой, как и стены; в углу стояла кровать и предметы первой необходимости. И больше ничего здесь не напоминало о желанной и прекрасной свободе, коей в мгновение ока лишился Говард и стоимость которой в беззаботном течении нашего существовании мы нередко не осознаем.
По пути домой, пока легко моросил дождь, облегченные друзья решили ввести свою новую коллегу в курс дела. Они рассказали обо всех обстоятельствах исследуемого злодеяния во всех подробностях, о каких только могли знать. Луна быстро влилась в дело и в конце объяснения всего того, что совершили мальчишки, задала резонный вопрос:
А вы не думаете, что все ваши проделки слишком дерзки?
Ну разве что несколько ударов в спину Говарда, и то это была самозащита. парировал Джефф. -К тому же, сейчас, с участием Донлона, у нас будет намного больше возможностей Кстати, как ты нашла нас на этой огромной улице меж этих до тошноты одинаковых домов? И откуда у тебя взялся пистолет?
Пистолет пришлось взять из подвала. ответила, смотря на свое отражение в револьвере, та. -А нашла я вас по следам от ваших ботинок. Их было нетрудно разглядеть, учитывая, что обувь была довольно испачкана после ваших предыдущих похождений. Услышав выстрел, я сразу рванулась к вам, ни о чем не раздумывая.
Но в подвал ведь разрешается заходить только в крайнем случае. произнес Сол.
А разве это был самый обычный случай? с улыбкой подмигнула Луна и помчалась вприпрыжку к дому, озаряя своей натурой этот ненастный и тусклый денек.
***
Когда друзья уже вернулись, мелкий дождь сменился ливнем, и свист ветра проносился в самый лес, где деревья наклонялись, чуть не касаясь земли. Но с другой стороны окон дома, окруженных наступившей бурей, было намного теплее и уютнее, как это обычно бывает в любой другой пасмурный день.
Сол, вспомнив, что в своем детище он многое не рассказал, приступил к написанию нового пункта расследования. Вся книга была уже довольно немала, чтобы называть ее рассказом или сборником различных полезных фактов, так как описывал Планк все что только замечал и о чем только догадывался. Рукопись его местами была неаккуратна, иногда даже было трудно разобрать написанное, но Сол мог по одному предложению понять, о чем идет речь на всей странице. Бывало, он, в порыве несущихся в голове идей, упустил какую-то деталь, о которой мог днями и не вспоминать. Однако, предпочитая перечитывать каждую главу, он непременно находил эту пропущенную подробность и в тотчас же начинал повествовать о ней, все с теми же мельчайшими деталями, что сами возникали вновь и вновь у него в голове.
День шел, но был неизменчив только солнце, чуть видимое за тучами, медленно и неохотно уходило за горизонт, оставляя за собой лишь тонкую полоску света. На небе появился месяц, а это означало, что рабочее время всех находящихся в полицейском отделении истекло, и участок был оставлен наедине с заключенным в нем преступником, хранящем в себе тайны, о которых мог знать только он сам.
Наутро все жители дома проснулись от внезапного стука в дверь, повторяемого через каждые две секунды. Он, казалось, начался еще давно, но услышали его только сейчас. Джефферсон, будучи человеком рано встающим, первым подошел к выходу и открыл дверь. За ней же находился Джон с явной усталостью на своем лице.
Здравствуйте, сэр Донлон! инстинктивно воскликнул Паркинсон.
Я стою здесь уже больше двадцати минут. Но мне, конечно, грех жаловаться. И хватит называть меня этим противным сэр, теперь мы коллеги, а значит и приятели. Зачем я пришел? спросил вслух как бы самого себя он. -Ах, да! Раз уж я теперь помогаю вам, то, можете ли вы рассказать мне все что вы знаете об этом деле?