И Генка озлился. На отца, на мать и на весь белый свет.
Не смея противостоять отцу, ни во что не ставя мать, он получал извращенное удовольствие, мучая животных и измываясь над малышней.
Шнырь рос, и желание власти росло вместе с ним.
И этим летом Витька впервые почувствовал сопротивление Шныря его воле.
Братья Лёка и Бока Ленька и Борька Стецовы, хоть и признавали Витьку за старшего, но только тогда, когда им было это выгодно.
Старший из братьев, Лёка шумный, дерзкий, жестокий, безудержный в гневе, школьную программу не тянул. Младший, Бока, сообразительный, хитрый и хладнокровный, учился хорошо, но, как и старшего брата, его в школе не любили.
К Лёке Бока относился снисходительно. Сам любил подразнить брата, доводя того до бешенства, но другим в обиду не давал. Лёка же брата боготворил и слушался его беспрекословно.
На втором месте после брата у Лёки стоял Витька, но брошенное недавно братом в сторону Витьки слово «мягкотелый» сильно пошатнуло позицию последнего в Лёкиных глазах.
***
Подростки дошли до укромного уголка леса, где они любили собираться подальше от чужих глаз.
Здесь они когда-то сложили из принесенных кирпичей небольшой колодец для костра, на котором пекли картошку и жарили ворованные сосиски с луком и помидорами. Шутили, смеялись, что-то обсуждали или просто молчали, глядя на шуршащий огонь.
Сейчас на душе у Витьки отчего-то скребли кошки.
Он по-прежнему держал щенка в руке и не знал, что с ним дальше делать.
Как будто подслушав Витькины мысли, Шнырь спросил:
Что со щенком делать будешь?
Еще не знаю, огрызнулся Витька.
Отдай его мне.
Чтобы мучил?
А тебе-то что?
Да ничего, сказал Витька равнодушно, но отдавать собаку на растерзание Шнырю не хотел.
До сих пор у него перед глазами стояли два щенка с раздавленными головами, которые Шнырь давил ногами медленно, с упоением слушая смертельный скулеж беспомощных животных.
От воспоминаний Витьку замутило.
Да что я тебя спрашиваю, не вытерпел Шнырь и выхватил щенка.
Размахнувшись, Шнырь с силой бросил невесомое тельце в широкий ствол рядом стоящего дерева.
Щенок от удара тявкнул, скатился, осыпая шершавую кору, и остался лежать в траве между мощными корнями.
Шнырь подбежал к дереву, поднял собачонка и протянул остальным:
Кто следующий?
Шнырь, Лёка и Бока, ухмыляясь, смотрели на Витьку, ожидая его реакции.
Лёка потянулся к Шнырю, взял щенка и тоже замахнулся.
Оставь собаку.
Голос Витьки прозвучал хрипло.
А то что? закрыл собой брата Бока.
И Лёка, пользуясь защитой, бросил щенка в дерево, но промахнулся. Щенок пролетел несколько метров и брякнулся о землю, коротко взвизгнув.
Шнырь поднял его и осмотрел.
Ой, кажется у нас лапка сломалась, глумливо посочувствовал он и дернул за больную лапу.
Щенок залился истошным визгом.
Шнырь с Лёкой заржали. Бока безучастно глядел в сторону. Участь животного его не интересовала.
Витька от собачьих криков почувствовал резкий приступ тошноты, и его вырвало.
Он стоял, облокотившись о дерево, и думал, что только что навсегда утратил авторитет у бывших товарищей, и что больше его слово для них ничего не значит. А значит
Он отер рот рукавом и повернулся к мучителям.
Оставьте щенка, повторил он.
А то что? тоже повторил Бока.
И Витька бросился на Шныря.
Дрались трое против одного.
В яму его, в яму! вдруг вспомнил Лёка про яму неподалеку, в которую они бросали банки, бутылки и прочий мусор.
Пыхтя, парни подтащили Витьку к яме и столкнули вниз.
Шнырь смотрел на Витьку, стоя на краю ямы. Разбитыми губами он сжимал сигарету. Прикурив, подросток глубоко затянулся, обжегся и отбросил сигарету в сторону.
Сухая трава занялась сразу.
Огонь с жадным треском сожрал жухлый пучок и разбежался в разные стороны, выбирая топливо посуше.
Бежим, послышались голоса наверху.
А что с этим?
Да черт с ним. Он сам напросился.
Его надо достать.
Хотите доставайте, а я пошёл.
Над ямой появилась голова Лёки. Он было наклонился, но услышал зовущий голос Боки, махнул рукой и скрылся из глаз.
В яму сверху летели тлеющие травинки.
Витька оторопело сидел на дне и смотрел на небо и летящие искры.
***
Вовка поднялся.
Он растерянно покрутил головой и наткнулся взглядом на белую стену храма, стоявшего неподалеку.