И повторялась молитва многократно, ведь нескончаем вечер, где потоки воздуха тебя уносят к потокам духовных исканий. Многим желанным радостям он предпочел радость беспредельного служения Господу.
И казалось, бочка с дождевой водой, куда голышом он окунался, раздувается, как тыква на грядке. На поверхности воды дрожало и переливалось отражение звезд. Ледяная вода мгновенно снимала усталость, а вместе с ней и суету, и страх, и все, что за день накопилось и томило. Окуная голову, он, дитя Господа, возбужденно фыркал и плескался, потом долго обтирался льняным полотенцем, до легкого жжения кожи.
Тело полегчало, и стремительно наполнялось новыми силами. Волосы превратились в непослушную львиную гриву, и окружающий мир лесов, полей манил его куда-то бежать, раскинув руки. В такие моменты приходило ощущение силы, таящейся в нем, о которой он не подозревает и не знает ее происхождение. Что-то подсказывало: с ним и в окружающем бренном мире происходит то, о чем он не догадывается, когда наступает такое состояние, которое потом невозможно осознать. Иначе чем объяснить настежь распахнутые двери с раннего утра, сутану, испачканную грязью, ноги, облепленные земельным сором и травинками? И странный запах женщины в постели откуда он мог появиться?
Он набрал полную грудь воздуха, насыщенного ночной свежестью трав, закрыл глаза, запрокинул голову назад, потом опустил ее. Схватившись за ближайшую яблоню, подтянулся, и с высокой ветки сорвал свою рубаху он часто отправлял ее на ветки, когда купался в саду. Поболтав повисшими ногами, по-обезьяньи спрыгнул, пробежал к цветнику. Перед ним стояла Марта.
Ой! Отец Марк, Марта запыхалась и не могла совладать со своим дыханием, я не смотрю на Вас сказала она без привычного кокетства, Одевайтесь! Я пришла предупредить Они идут!
Отвернитесь!
Он смущенно дернул с ветки смородины зацепившиеся штаны. Попутно заметил, что испачкал спелой ягодой.
Они убьют Вас.
Зачем? спросил он, и видно было, что испачканные штаны его заботят куда больше, чем угроза расправы. Кто меня убьет? Мои прихожане?
Да! Они озлоблены. Они ругались на Вас. Я боюсь, они могут могут убить Вас.
Да отвернитесь же! Вы опять сбежали от мужа?
Отец Марк, быстрее! Надо уходить отсюда! Я же сказала. Послушайте! Сюда идут люди. Они хотят Вас убить.
Что за вздор! Марта! За что меня убивать?
Быстрее! Они окружат дом!
Да что случилось? Марта!
А то случилось! Олина, убитый Суло, этот пропавший лесоруб.
Что им надо?
Вон! Посмотрите туда! Смотрите! она резко повернулась и показала в сторону дальнего леса, где в темноте ничего не просматривалось, кроме пары далеких блуждающих огней. Там люди, они с факелами и собаками. Скоро они будут здесь.
Он посмотрел в том направлении, закрыл глаза и начал читать про себя молитву. Он не слышал уговоры Марты, и когда слух вернулся к нему, то мелькавшие огоньки в той стороне уже просматривались отчетливее, то рассыпаясь вширь, то собираясь в созвездия. Вскоре их свет стал похож на огонь факелов. И уже явно послышался собачий лай.
Они с собаками, с вилами, с колами. Идут требовать у Вас Олину.
Что за бред! Причем здесь я?? он повел Марту в дом.
Я же сказала. Они ищут Иоахимову дочку, Олинку. Подозревают Вас
Я
Ради Бога, ничего не подумайте, но если Олинка у Вас
Прекратите, Марта, перебил ее священник.
Нет, умоляю Вас, помолчите, я не думаю ничего дурного. Но эти люди сейчас способны на все. Они могут ворваться в Ваш дом и все здесь перевернуть.
Отец Марк жестко посмотрел на Марту, и решительно закрутил головой:
Марта, мне неизвестна судьба этого ребенка. Но надежда. Если Суло не вернуть, то надежда на ее спасение Вчера на утренней службе мы всем приходом молились за нее. Я хочу помочь им своим усердным молением. Как прихожане могут обо мне так подумать? В чем их подозрения? Я все объясню им
Поднялись по ступеням. Марта немного отстала:
Нам нельзя в дом. Надо немедленно бежать отсюда, скрыться где-нибудь.
Опомнись, Марта, мы ни в чем не виновны.
Согласна с Вами, Отец Марк. Но о нашем грехе люди тоже судачат. От людей ничего нельзя скрыть, и Марта схватила священника за рукав и потащила его, пока он не освободил руку.
Марта! Ты клевещешь перед Богом! Не говори ничего.
А-а, перед Богом, говорите? А мне так нравилось проводить ночи с Вами