– У меня, конечно, много разного рода доказательств, – заметил он мрачно, – но я хочу, чтобы вы показали мне то, что вы еще не готовы показать. Так как же насчет этого Роджерса?
– Он бывает здесь вот уже в течение двух лет, – сказал Галлиполис. – Но очень редко.
– Что-нибудь знаете о нем?
– Не больше, чем о ком-либо другом, кто сюда заходит. Я знаю только, как он выглядит и сколько тратит денег.
Во влажных глазах грека была такая же искренность, как и тогда, когда он рассказывал Саймону прямо противоположное.
Хаскинс не спеша прошел в угол комнаты и выплюнул табак прямо на пол.
– Все это еще больше запутывает дело, – объявил он, вернувшись на прежнее место. – Это напоминает змею, поедающую собственный хвост. Если она будет продолжать в том же духе, вскоре ее попросту не станет.
– Может быть, – деликатно перебил его Саймон, – вы избавите себя от лишних хлопот, если заберете Лейфа к себе в участок и побеседуете с ним там.
Шериф забеспокоился. В серьезном тоне Святого он пытался уловить подтверждение своему чувству, что над ним смеются. В голубых глазах Святого трудно было заметить открытую насмешку, и все-таки...
– А где будете вы, – спросил он, – когда я займусь этим?
– Мне необходимо подумать, как отыскать ниточку к этому Роджерсу, – сказал Святой. – Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь.
– Сынок, – длинный нос Хаскинса, казалось, сделался еще больше, когда он сощурил глаза, – сегодня ты здорово меня озадачил. Лейф последний из негодяев, и я был бы счастлив запрятать его в каталажку. Но я не хочу больше иметь беспокойства из-за тебя. Давай-ка мы все мирно отправимся в город, и ты предоставишь поиски Роджерса мне самому.
Саймон достал пачку сигарет и вынул одну.
Он понимал, что попал в какое-то странное положение, и чувствовал себя марионеткой, участвующей в сложном и в то же время бессмысленном хореографическом представлении, в то время как главная, основная тема звучала в непонятном контрапункте. Казалось, что слишком много сверхгениальных людей задействованы в столь незначительном деле.
Конечно, существовала еще и девушка по имени Карина, исполнявшая пока непонятно какую роль. Лейфа Дженнета вполне можно было представить себе своего рода Макиавелли [9] , притом что у него, несомненно, был статус меткого стрелка. Галлиполис продемонстрировал целый набор редкостных качеств, но от Святого не укрылась и некоторая его неуверенность или растерянность, а это значит, что он не мог быть хорошим конспиратором. А вот в отношении шерифа не было никаких сомнений. Ньют Хаскинс мог говорить с южным акцентом, растягивая слова, мог жевать табак и медленно передвигаться под палящим южным солнцем, но его медлительность была сродни мнимой беспечности ящерицы, которая в нужный момент действовала с быстротой молнии. Несомненно, это был человек, не ведавший чувства страха и не гнавшийся за вознаграждением, выполняя свой служебный долг. И все же его внезапное появление сегодня на барке никак не вписывалось в общую картину всего происходившего.
И Саймон пришел к выводу, что никакие логические умозаключения здесь не помогут. Оставался только один выход: полностью положиться на интуицию и посмотреть, к чему это приведет.
– Мне не нравится, когда в меня стреляют, – дружелюбно сказал он, – в особенности по поручению. И я не думаю, что нарушу закон, если начну искать парня по имени Роджерс, или я не прав?
Хаскинс смотрел на него буквально какую-то долю секунды. Продолговатое обветренное лицо шерифа ничего не выражало.
– Конечно, нет, сынок, – сказал он. – Если ты будешь просто искать парня по имени Роджерс, закона ты не нарушишь... – Он вдруг резко повернулся, схватил Дженнета за воротник и швырнул его в сторону двери. – Давай шагай, Лейф.