Однажды я смогу отомстить по закону за всех тех девочек, которые попали к нему в педофильский абьюз до и после меня.
Пусть даже пройдут годы, но я буду стараться добиться того, чтобы этот скот получил по заслугам в рамках правового поля.
Поговорим о последствиях для моей психики в результате пережитого сексуализированного педофилоабьюза. Может, тогда на эту проблему как насилие над детьми в учебных заведениях обратят внимание. Да и вообще начнут обращать внимание на проблему женщин взрослых которые насилие и домогательство пережили в более взрослом возрасте. У нас даже детей женского пола не жалеют. Их травят на всю страну как Ирину Сычёву и Диану Шурыгину. Смотрите группу «Третий фронт». Там все документы, которые подтверждают правоты Ирины и Дианы. Я с 2015 года волонтёрила в группах поддержки жертв насилия. Прошу заметить наиболее широкий контингент это мужские преступления против детей и женщин.
Так может быть, нам пора воспитанием мужчин заняться, а не учить женщин какая шмотка на них должна быть надетой, какого размера православный крестик, чтобы соответствовать образу идеальной жертвы насилия. Я вот ни под один шаблон не попадаю. Руки себе не режу, не отвешиваю в углу поклоны иконам завернувшись в хиджаб. Я состою в отношениях с мужчиной ему тридцать один год, работает в медицине, сам из Южной Кореи работает и живёт в США. И я с ним счастлива, жду окончания санкций чтобы увидеться и быть наконец-то вместе.
Запись сделана восьмого августа две тысячи двадцать второго года.
А у меня депрессия после всего того адища, что это мудло мне устраивало, украла много лет продуктивной жизни. Я бы могла потратить эти годы не на восстановление себя по осколкам и не на попытки из пепла возродиться, а на то, чтобы по своему вкусу устраивать свою жизнь, могла бы многого достичь в любимых мною творческих сферах. Но поскольку этот скот мне психику в говнище похерил, все эти годы у меня ушли на восстановление от педофильско-нарциссического абьюза. Я самостоятельно старалась все эти годы бороться с букетом расстройств в числе которых тревожно-депрессивное. Официально диагностированное. И это я ещё на пограничку не проверялась которую вполне могли обеспечить эти манипуляции из разряда «дёрганье за леску, ближе-дальше, тепло-холодно, сахарное шоу, холодный душ» и прочее. И я ещё в одиночку справлялась с ПТСР после этого. Я молодая женщина, мне 26. Скажу без ложной скромности и без принижения себя что красивая и собой довольная. У меня тоже есть сексуальные потребности. Но я никогда не стану эти свои потребности удовлетворять за счёт наивного и влюблённого в меня мальчика-восьмиклассника как бы тот ни пытался подкатывать, потому что это ребёнок, чёрт возьми. Потому что я взрослая и адекватная, порядочная женщина. Потому что думаю головным мозгом о последствиях для психики другого человека. Потому что у меня есть эмпатия. Потому что я не мразь и не конченое педофильё. Порядочный человек, независимо от пола, если к нему подкатывает ребёнок любого пола и предлагает любовь со взрослыми отношениями, такому ребёнку мягко откажет и постарается сделать этот отказ как можно мягче. В крайнем случае соврёт о наличии парня или девушки. Сколько раз надо сказать, что трахать детей это преступление, чтобы это дошло до всех?.. риторический вопрос.
Это не развлекательное чтиво. Это исповедь в своей личной боли, облачённой в книге. Если вы за смешнявками то вам не сюда явно.
Моя бывшая коллега с её 14ти лет подвергалась домогательствам со стороны этого же выродка, который знатно угробил мне менталку. Она мне об этом рассказала в 2020 году когда ей было 16. И мы обе были в шоке, что говорили об одном и том же ублюдке. Но те, кто ущемлялись с того, что я использую в речи феминитивы, до истории моей подруги в моей книге даже не дочитали. Ну да. Подумаешь, в книге идёт речь об огромной проблеме домогательств и насилия в сторону детей. Авторка феминитивы употребляет вот оно настоящее зло. *фэйспалм*.
Здравствуйте. Меня зовут Катрин. Это вымышленное имя. Я взяла его для обеспечения анонимности и безопасности меня и моей семьи. Растливший некогда меня бесчестный субъект живёт со мной в одном районе и знает, где я живу, а охранных ордеров в России и запрета агрессорам приближаться к жертве, что будет контролироваться браслетами с отслеживающими маячками и полицией, пока не ввели.