После нападения Лиза Тараканова не встаёт с постели. За ней ухаживает внучка Лиза Вторая (у неё другая фамилия, я забыл, какая), она любезно согласилась проводить меня, старичок подмигнул господину К., как поэт поэту. Еле слышным голосом Лиза Первая поведала то, что смогла запомнить во время похищения. Алгебры она и в школе-то совсем не знала
Всё то же самое: мешок, глухой голос, скрип пера, старое кресло, запах гуталина. Но одна дополнительная деталь: Лизе Первой удалось дотронуться до одного из похитителей (если их, конечно, несколько). Шерсть, жёсткая курчавая шерсть!
Зверь! прорвало Семёна Семёновича. Неужели зверь?!
И грамотный зверь, заметила Лиза Вторая. Уроки учит, пером скрипит.
Тут влюблённый наконец сдвинулся с места и поцеловал руку внучке похищенной урождённой княжны.
Семён Семёнович К., поэт и сказочник, представился он. А теперь, похоже, по совместительству мститель и сыщик. Может, кофе выпьем?
А вам никогда не говорили, что вы очень напоминаете артиста Евгения Леонова, если бы он не был лысым? ответила Лиза Вторая. А почему К.?
Говорили Что же касается К Потому что имя поэта всегда многообещающая тайна, даже для него самого. Возможно, это «К.» означает «самое безобидное из неизвестного».
Всё, пора, опомнился сенбернар Ионафан. Я пошёл к синоптическим собакам.
Глава девятая,
в которой Пёсик Фафик вспоминает о том, что он прапрапрапраправнук крыловской Моськи, поэт признаётся в симпатии к паукам, а Лиза Вторая что-то шепчет
Лучше кофе, чем никогда, сказал поэт, наливая Лизе Второй в чашку с золотой надписью «Семён Семёнович», и немедленно повернулся к Фафику. Дружище, как вы полагаете, что же это за зловещий грамотный зверь? Вот вы каких животных не любите?
Проще назвать тех, которых люблю, Фафик чинно хлюпнул из своей чашки. А нелюбимые останутся.
Валяйте, называйте.
Собаки.
За столом на несколько секунд воцарилось молчание.
М-да наконец произнёс Кокоша Шляпкин. А ещё какие-нибудь?
Мартышки.
Интересно. А почему?
Потому что они похожи на собак.
Старичок куплетист слегка закашлялся, оттого что поперхнулся.
Ну а ещё какие-нибудь, не похожие на собак? не удержалась Лиза Вторая, вздрагивая от беззвучного смеха.
Лягушки и ёжики. И слоны.
А эти почему?
Что вы заладили: почему да почему!.. Впрочем, чтобы угодить вам: лягушки и ёжики абсолютно безопасны.
А слоны?
Слоны тоже абсолютно безопасны, потому что у нас не водятся.
Лиза Вторая расхохоталась, как сумасшедшая, и закрыла лицо руками.
Позвольте, а как же в басне Крылова: «По улицам слона водили»? не согласился Кокоша Шляпкин. Значит, водятся.
Тогда, наверное, мне придётся слонов разлюбить Тем более только сейчас начинаю припоминать: в той басне речь идёт о некой собаке Моське, которая лает на слона. Так вот, эта некая Моська моя прапрапрапрапрабабушка. Думаю, не стоит нарушать семейные традиции хорошим отношением к слонам.
Вы, Фафик, нас путаете! почти рассердился поэт. То вы любите слонов, то не любите!
Не обращайте внимания, Семён Семёныч, Фафик отодвинул пустую чашку. Собака лает ветер носит.
Никто не стал возражать на столь веский довод.
Семён Семёнович налил всем ещё кофе.
А у меня вообще нелюбимых животных нет, признался он. Мне они все по-своему симпатичны. Даже, например, пауки. У меня и стих есть.
И тут же, не спрашивая разрешения, поэт начал как всегда заунывно читать:
ПАУКИ. ТАЙНОЕ ПРИЗНАНИЕМне очень симпатичны
ПАУКИ.
Мне кажется, они
Не дураки.
По крайней мере поумнее
Мух.
Но я не говорю об этом
Вслух.
Браво! вырвалось у Лизы Второй.
Пёсик Фафик, как водится, упал на колени, но промолчал.
Кокоша Шляпкин тайком смахнул скорую старческую слезу.
Злоумышленником может быть любой зверь с жёсткой курчавой шерстью и дурными наклонностями, без перехода продолжал Семён Семёнович. Будем надеяться, что кошачье сообщество во главе с нашим тайным агентом Базилевсом и синоптические собаки помогут нам на него выйти.
Теперь пора приступать к ловле на живца. Именно таким способом в XVII веке, при короле Людовике XIV, шеф парижской уголовной полиции мсье Дегре обезвредил ювелира-убийцу Рене Кордильяка.