Ты что, кирпичей туда насовал? Андрей зло посмотрел на хозяина.
Не-е, там только струны музыкальные, пожал плечами Владимир. Я заглядывал. Сам не пойму
Ничего себе струны Андрей расстегнул рубашку и осмотрел свое побагровевшее плечо.
После недолгого спора последовала перестановка участников, и усилия возобновились. Сопя и громко шаркая ногами, бригада наконец сдвинула инструмент с места. Пианино медленно поплыло из прихожей на лестницу. Далее, зубчато покачиваясь и что-то музыкально напевая, ящик поплыл пролет за пролетом к нижней подъездной площадке. Упираясь в петли и трясясь от напряжения, друзья, как муравьи, тащили пианино, застревая в углах лестничных пролетов.
На тротуаре около соседнего подъезда ребята привалились к инструменту, с трудом переводя дыхание.
Любишь кататься люби и саночки возить! весомо заметил Андрюша, прикидывая перспективу второго этапа эвакуации, и невесело ухмыльнулся.
Видя трясущихся от усталости ребят, Рогалин как доктор правильно оценил ситуацию. Он быстро сбегал наверх и вернулся с поллитровкой «горючего» и закуской. Разложились тут же на пианино. Первая стопка обожгла горло, прокатилась по пищеводу и горячей волной растеклась под ложечкой. Вторая просто растворила усталость. Бригада снова встала на ноги.
И откуда только что взялось?.. С муравьиной суетливостью ящик поволокли наверх по лестнице соседнего подъезда и опомнились только на площадке третьего этажа. Далее остановка, снова прием «горючего», закуска и вперед до следующего проема. К последней площадке добрались, что называется, на карачках, безбожно чертя инструментом по стенам и перилам и раскачивая его, как колокол. Через порог квартиры пианино пропихнули уже в беспамятстве. Локомотив, возмущенно прогремев последним аккордом, застыл в прихожей, остывая от столь тяжелого путешествия. Вот он памятник непокоренному труду. Затих Обиделся
Черт бы тебя подрал кувалда стоеросовая! Будешь теперь тут стоять Рогалин ползал вокруг пианино, освобождая из запутавшихся пожарных «кишок» своих удушенных и еле шевелившихся помощников.
Ну, всё, ребята, конец! Поднимайтесь! Всем мыться и за стол! Отдохнем, здоровье поправим! Вставайте
Итак, застолье! Друзья уже наполнили вспотевшие бокалы и с нетерпением выслушивают благодарственную речь патрона. Далее покатилось, как и должно быть после столь серьезного и с блеском законченного дела. «Сделал дело гуляй смело»! Вон он, мамонт-то, в коридоре, стоит как миленький
Всё поплыло перед глазами: стол, лица, шум, веселье Предметы и события вдруг приняли чуть дрожащие, но четкие и даже без очков различимые очертания.
Когда в квартиру вошли супруга Владимира Викторовича с дочкой, веселье было в самом разгаре. Владимир Викторович на кухне и почему-то в трусах и майке извлекал на перламутровом баяне (забытом уже лет десять назад где-то на шкафу) какие-то нестройные и сиплые аккорды. За столом жуткого вида компания, сильно кося глазами и размахивая вилками, горланила непристойные частушки, не сверяясь с темпом и мелодией гармоники. Все были настолько увлечены хоровым пением, что не заметили появления зрителей. Девочке пришлось закрыть глаза и уши Сердце женщины не выдержало, когда компания, не удержавшись от распиравшего веселья, предприняла попытку пуститься в пляс тут же на кухне. Она громогласно заявила о своем приходе. Затем отняла баян у мужа, оказавшего слабое сопротивление, и отнесла инструмент в соседнюю комнату. Вернувшись, она увидела, что мужчины стоят вокруг стола с полными рюмками и торжественно салютуют ей, приложив руку к пустым головам.
Ппп-иа ни ну видела? Владимир сделал попытку строго взглянуть на супругу, отчего брови и зрачки его сошлись к переносице.
За пианино, конечно, спасибо большое! А теперь хватит! Хороши уже. Хозяйка выхватила бутылку и убрала ее в холодильник. Обернувшись, она увидела мужа вновь с баяном на груди, и вся компания тут же запела, даже не дождавшись первого аккорда. Она вновь отняла инструмент у супруга, тот даже не сопротивлялся. По пути в комнату она резко обернулась, озаренная догадкой. Так и есть! Мужчины стояли вокруг стола с полными рюмками и глупо ей ухмылялись.
За присутствующих здесь дам! скомандовал Владимир Викторович, и они немедленно выпили. Довольные собой, в грязных майках, мокрые Андрей с ссадинами на плече и безмятежным выражением лица.