Её никто не тревожил, только бабушка Полина, заглянув в комнату, чтобы позвать внучку к ужину, тихо вздохнула:
Напровожалась Пусть поспит теперь, отдохнёт
Глава пятая. Судят день по вечеру
«Первый человек, о котором ты думаешь
утром и последний человек, о котором
ты думаешь ночью, это или причина
твоего счастья или причина твоей боли»
Эрих Мария Ремарк
В начале июня Соня приехала домой на летние каникулы. Девушка закончила учебный год в финансово-экономическом колледже и сдала летнюю сессию на отлично. Учиться Соне нравилось, но предстоящим каникулам она была очень рада. Настроение у Сони было по-летнему беспечным. Впереди было целое лето и свобода. В первое же утро дома, проснувшись и выйдя босиком во двор в лёгком ситцевом платье, девушка увидела на крыльце букет жёлтых саранок, тёмно-зелёные крепкие стебли которых перевязаны блестящей обёрточной ленточкой.
В первую секунду сердце девушки одним сильным болезненным ударом ухнуло вниз, а дыхание перехватило. А потом она смогла выдохнуть, и в груди застучало быстрыми неравномерными толчками. «Илья Илья!», она тихо прошептала его имя одними губами, а потом схватилась руками за горло и на миг прикрыла глаза, стараясь справиться с волнением. В букете не было ни записки с именем того, кто принёс цветы, ни чего-либо иного, говорящего о том, кто их мог принести. Но девушке не нужно было никаких посланий с именем, чтобы узнать с первого же взгляда, чьи это цветы.
Соня знала, что такие цветы нельзя нарвать в полях возле Таёжного, красные саранки росли сколько угодно, а вот жёлтых не было. Жёлтые цветы растут только на другом берегу горной речки на отвесных крутых скалах. Чтобы их нарвать, нужно вплавь добраться по бурлящей студёной даже в самый летний зной воде. Только один человек из тех, кого знала Соня, способен был совершить такой безумно-смелый поступок. Это мог сделать только Илья Иващенко. Он вернулся! Он вернулся сегодня и принёс ей цветы. А значит совсем скоро придёт и сам.
Соня спохватилась и лихорадочно начала наряжаться, заплела волосы в сложную красивую причёску, перемерила все свои платья их шкафа и наконец остановилась на пёстром ярком платье цветочной расцветки с мелкими жёлтыми и красными цветами на светло коричневом шифоне. А потом побежала к дому Иващенко, где жили бабушка и дедушка Ильи. Она даже отдышаться не успела, когда открывала калитку в их двор. Бабушка Настя встретила девушку на крыльце, позвала в дом, но Соня вежливо отказалась:
Мне только Илью увидеть! Он же вернулся, да?
Вернулся, но пробыл у нас совсем недолго, чуть больше часа назад, а потом снова уехал, ответила его бабушка.
Как?! Уехал? непонимающе переспросила девушка.
На крыльце показался Стас Назарович, он громко усмехнулся и так же громко и радостно поприветствовал девушку:
Проходи, Зосинька, проходи! Мы с Лялечкой как раз чай собрались пить. Лялечка ватрушек настряпала, смачные, пальчики оближешь. Пойдём с нами к столу!
Соня улыбнулась, дедушка Ильи всегда называл её на свой украинский манер Зося, вместо Сони, но девушка не возражала, ей это нравилось. Так ласково и тепло это звучало.
Нет, спасибо. Я уже позавтракала, мне бы только Илью увидеть произнесла она с сильно бьющимся от волнения сердцем. Она не могла поверить, что он был здесь всего какой-то час назад и не зашёл к ней в дом, чтобы её увидеть! Хотя возможно он решил, что ещё рано и не посмел её будить? Но он всегда знал, что она как жаворонок с зарёй просыпается. Какое-то смутное, ещё неосознанное, тревожное волнение поселилось в душе, но Соня продолжала стоять и улыбаться Стасу Назаровичу и Анастасии Сергеевне.
Так он сказал, что к вечеру приедет, часам к восьми, не раньше. А ты, красуня, соскучилась, утерпеть не можешь? Стас Назарович засмеялся громче, Так это понятно, дело молодое! Но, серденько, раньше вечера не получится вам свидеться, дела у него. Таки до вечера живи спокойно, не майся як шалёна.
Да Да Хорошо дрожащим голосом проговорила Соня и выбежала со двора. Назад шла тоже быстро, придерживая ладонь на груди, пытаясь замедлить биение отчаянно рвущегося из груди сердца. И ничего, и никого перед собой не видела, с ней здоровились пару раз, она машинально отвечала, но при этом не видела лиц тех, кто ей встречался и кому она отвечала на приветствия. «Точно шалёная», подумала она про себя, придя домой и взглянув на себя в большое зеркало над старым комодом. Глаза горят, щёки пылают, волосы растрепались И как дожить до вечера? Разве она сможет? Разве это вообще возможно?!