Здесь пахло страхом. Разве такой запах стоял в поместье Розенбергов? Да, это был он. Каждый дом наделён личным ароматом: где-то пахло пряностями, где-то цветами или новыми вещами. Но в доме, в котором она выросла, витало что-то иное, там пахло дорогими сигарами, чужими духами, гарью и диким страхом. Она дрожала, сидя на полу, хватаясь за ноющий шрам на правом виске, и ей казалось, что отец стоял за её плечами.
Я не такая, как ты сказала она, цепляясь взглядом за пролетающую в слабом свете фонаря пыль.
Ты уверена, дорогая? она не оборачивалась, но знала, что это его голос. Наверняка он хмурился.
Да, ты был прав насчёт меня, она нервно потирала голову. Ты бы сказал, что Майкл прав, что он сделал верный выбор. Но он чудовище! воскликнула она. Таким чудовищем был ты.
Что ты хочешь сказать, Элизабет?
Что он, как и ты, заслуживает смерти, она резко встала на ноги, взяв фонарь и камеру, что лежала на полу, и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
«Маленькая мисс Справедливость» так называл её в детстве Джозеф. Она всегда говорила, что отец заслуживал наказания за то, как поступал с ними, как поступал с другими людьми. Бывало, её голову посещали мысли, пугающие её до чёртиков, но затем она вспоминала, что они семья. А семья это единственная драгоценность, которую нужно было бережно охранять.
К сожалению, спустя столько лет её дом стал похож на этот склеп. Такой же опустошённый, холодный, пахнущий неминуемой смертью.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Её щека касалась мягкой белой подушки. Девочка медленно провела рукой по лицу, смахивая надоедливые пряди тёмных волос, лезущие в её глаза. Солнечный луч бегал по кровати, падал на стену, мешал смотреть перед собой. Она лениво зевнула и отползла туда, где начиналась тень. Было раннее утро, и она не могла понять, что же разбудило её.
Джо, сонно пролепетала Элизабет, медленно моргая полузакрытыми глазами. Он молчал. Ты ещё спишь? наверняка он спал, иначе бы ответил.
Девочка поправила своё одеяло, собираясь отправиться в удивительный мир снов, но голоса, доносившиеся снизу, заставили сердце забиться чаще.
Она поставила ноги на деревянный пол и сквозь яркое солнце посмотрела на его кровать, стоящую у противоположной серой стены. Она была пуста и идеально заправлена. Мурашки пробежали по её телу, а сонливость сняло как рукой.
В одном лишь белом ночном платье она сбежала вниз по лестницам, пытаясь различить голоса. Громкий, звонкий сердитый голос принадлежал её отцу. Так он говорил всегда, независимо от того, был он зол или нет. Второй голос, до боли знакомый, юный, протестующий, принадлежал Джозефу. Половицы скрипели под её ногами, она не могла разобрать слов. Одно она знала точно они ругались, а её сердце щемило от страха за брата. Спустившись на первый этаж, пробегая мимо большой столовой, её перехватили нежные женские руки.
Мама? удивлённо прошептала она, видя, как женщина прикладывает указательный палец к тонким губам. Она отвела Элизабет за стол и попросила сесть, взяв тем временем полупустой стакан воды в руки. Что происходит?
Твой отец учит твоего брата хорошим манерам, спокойно ответила она, делая глоток.
Почему папа кричит на него?
Потому что Джозеф был плохим мальчиком, Элизабет. А такое поведение нужно наказывать.
Кто же накажет отца за такое поведение? возмущённо спросила она, стараясь вслушаться в крики, из закрытого кабинета.
Лиза, женщина поставила стакан на стол и встала на колени, взяв девочку за руки. Ты не понимаешь, что говоришь
Я она замотала головой.
Не перебивай меня и послушай. Никогда, слышишь меня, никогда не вмешивайся в их отношения. То, что говорит ему отец, то, как он с ним говорит, это вещи правильные, не требующие твоего вмешательства. Джозеф взрослый мальчик, и твоя «помощь» сделает только хуже, она только усугубит ситуацию. То, что сейчас происходит между ними в кабинете, называется воспитанием и заботой, Элизабет. Твой отец занимается воспитанием своего сына, поэтому, прошу, не делай глупостей и не вмешивайся. Ты меня поняла? Лиза снова замотала головой.
Нет. Воспитание это советы или напутствия. А он просто делает ему больно, он всегда делает ему больно, а ты боишься заступиться.