Халиф засмеялся.
Ловкая!
Ночью Зейнаб пропала.
Пропали и ее узлы и тряпки. В углу повозки осталось пустое, неуютное пятно от ее циновки. Тейша накрыла его ковром.
Ближе к полудню явился халиф.
Ты теперь единственная чистильщица, заявил он.
Да, мой господин, улыбнулась Тейша.
Халиф прищурился.
Губы его приоткрылись. Высунулся и спрятался язык.
Любишь меня?
Опустив глаза, Тейша кивнула.
Повернись, приказал халиф.
Девочка переступила ногами, оказавшись к нему спиной.
Раздался щелчок и перед Тейшей опустилось зеркало. Она отразилась в нем мутным пятном, зато лицо халифа за ее плечом оказалось четко очерченным.
Ах, красавица! сказало зеркало.
Отраженные глаза зажглись страстью. Пальцы, унизанные перстнями, коснулись заплетенных в косички волос.
Тейша вздрогнула. Но не от страха, от ожидания.
Волосы шелковые удавки, поймавшие мое сердце! Лицо солнце! Под твоим взглядом я таю, как козий жир!
Еще! шепнула Тейша.
Там, в зеркале, руки халифа накрыли ее маленькие, не оформившиеся еще груди.
О, груди твои два холма, с которых истекает жизнь. Живот гладкая пустыня с прохладным колодцем пупка. Бедра твои
Длинное, до пят, платье Тейши поползло вниз.
Это все правда?
Конечно, произнесло зеркало. Я подарю тебе весь мир, ты достойна этого, рахат-лукум моего желания. Все богатства, все халифаты, что есть, все акыны будут петь твое имя Как тебя зовут?
Тейша.
О, как славно. Наклонись, пожалуйста
Боль была в спине. Боль была внизу живота.
Бархат укрывал Тейшу. Платье тряпкой валялось в пыли. Зеркало было черным.
Тейша лениво подумала, а стоит ли теперь его чистить, ведь теперь она, наверное, переселится в шатер наложниц, у нее будут подарки, дорогие ткани, драгоценности
У нее все-таки удивительная, сказочная судьба!
Вздохнув, она завернулась в кусок бархата и встала. Обоз расположился у древнего колодца, ветви сухого дерева резали красный круг солнца. Горели костры, что-то жарилось, недалеко пофыркивали лошади.
Госпожа, поклонился откуда-то взявшийся багатур, разрешите.
Тейша отошла в сторону.
Багатур, кряхтя, спустил зеркало, потом мешок, потом скамеечку.
Госпожа, он поклонился снова и пропал.
Тейша уселась на скамеечку, зачерпнула песка, определилась, с какого места начнет. Наверное, это ненадолго, просто сейчас некому чистить
Ладонь совершила круговое движение.
Тварь, услышала она вдруг шепот халифа из-под пальцев. Худющая, костлявая Нет, даже Мирьям лучше
Тейша так и не заметила, что плачет.
Слезы текли, а она чистила, чистила, чистила.
Зеркало же не останавливалось
Софья Ролдугина
Поворот
Сколько себя помню, у нас, в Коста-да-Соль, всегда творилась какая-то полная дичь.
Нет, честно, ну.
Взять хотя бы Маман Муэртес, которая жила на отшибе, старуху эту. Мать семейства из неё, как из меня мадам в кружевах. Я и рюши, представили, да? Уржаться. Детей она на дух не выносила, да и людей вообще, впрочем. Но если к ней заявится жёнушка, которая хочет безопасным образом овдоветь, например, то пара бутылок рома и горсть побрякушек смягчат сердце чёрной стервозы, смажут нужные механизмы, типа того.
А вот дети нет, никаких исключений, вы чего. Вон, когда Тереза втрескалась в того офицера и прибежала к Маман Муэртес за помощью, ну понимаете, какого рода, то самое, да? В общем, она подарков натащила целый рюкзак, и как не раскокала по дороге. Дура, конечно, в свои четырнадцать была, я на год младше, и то умнее. Короче, Маман её с порога спустила вместе с бутылками, даже слушать не стала. А Тереза через день слегла оспа.
Оспа в наше время, ну?
Какие морячки-офицеры потом, с щербатым лицом
Но Маман Муэртес на самом деле ещё ничего, если к ней со всякой хернёй не стучаться, то дело иметь можно. У меня-то она товар на рынке брала и не морщилась. А чего, хорошая же рыба, свежая, чего мне своих же обманывать. Городские ладно
Или вот Горбатый Камень, знаете такой? На берегу Тиете лежит один валун, с него ещё наши, кто победнее, бельё полощут. В общем, по ночам, особенно на молодую луну, туда соваться гиблое дело, потому что там в это время Ла Льорана младенца купает. Ну как младенца, булыжник в пелёнках просто, как говорят, я-то не проверяла. Хоакин вот ходил, видел, потом рассказывал ничего с виду, баба как баба, замотанная только до ушей и плачет всё время. Типа что же ты, сыночек, не дышишь, что грудь не берёшь Ближе подходить нельзя, у неё руки метров пятнадцать, вытянет, за шею схватит и в воду, и в воду. Взрослых топит просто, а детей с собой забирает