Андрей Кузнецов - Детям за 20

Открою секрет. Я, Арчет, вообще не поэт.
Люди приходят на мой концерт
и стоят со сложными щами.
Я их не обвиняю 
у самого такая же морда.

потому что все время шум
я ведь голос поколения
все меня любят
все меня презирают
такой секси
такое фу
обязан воспитывать своего читателя
и мне должно быть стыдно
я должен быть возмущен
и несу ответственность
не заслуживаю такого внимания
я гений
я молодец
я раскрутившаяся бездарность
этот стих вообще бы не надо
он же необходим
ничего не смыслю в литературе
знаю о ней все
должен быть продуктом
не должен быть знаменитым
я просто киса и зая
не имею права поматериться
все это сука одновременно
и все это я
Гляжу в эти лица,
сложные лица, хорошие лица,
лица добрых и умных людей,
 и понимаю,  не надо стоять на сцене.

Надо ходить по залу,
останавливаться перед каждым,
и каждому говорить:

спасибо тебе
извини меня
я не брошу тебя
ты молодец
ты можешь собой гордиться
ты все делаешь правильно
все будет хорошо
он вернется
она поймет
друзья о тебе помнят
одиночество помогает
одиночество фикция
я тебе помогу
я тебя понимаю
я тебя понимаю
я тебя понимаю

Поймите меня
Наша культура
не располагает к таким прогулкам по залу.
И, если я стану очень известным,
ко всем подойти не получится,
хотя я очень хочу.
Это не лицемерие.
Правда хотел бы.

Поэтому вместо аплодисментов
у меня другая идея.

Дайте кому-нибудь пять.
Кому-нибудь рядом.
Хотя бы себе.
Звук будет точно такой же, а смысла больше.
Можно нескольким людям.

Понимание распространяется, как пожар.
Я не говорю вам беритесь за руки.
В шеренгу проще стрелять.

я вас прошу ударьте с кем-нибудь по рукам
даже если читаете это в сети
или слышите в записи
или видео

тот самый буддийский
хлопок одной ладонью
он будет значить
я тебя понимаю
я тебе помогу
а сложная морда

это для выживания
и вообще

Глупо, но это работает.
Я, честно, не собирался писать проповедь.
Но уж как получилось.

Помните, я сказал, что я не поэт?
Так вот.
Отдельно я не поэт.
А все это вместе поэт Арчет.

Теперь просто дайте друг другу пять
и живем дальше.

Я читаю в этом баре стихи
за тридцать три процента от выручки.
Кстати, вы знали, что слово «bar»
на английском еще означает «решетка»?

Вот старик
у него дыра на колене
рядом пустая пепельница
на клетчатой скатерти.

Слушай,
он говорит,
ты поэт, можешь прочесть,
я забыл, но все знают
что-то такое
люблю тебя, люблю и люблю,
я жену любил, говорит он,
но не так, конечно,
а ты поэт,
прочти, как надо было
на самом деле.

Читаю в этом баре стихи.

Девушка,
расставленные ноги в колготках,
и видно,
как из-под юбки выглядывают

полосы более темного капрона,
мелкие родинки.
Она качает коротко стриженной головой в такт,
но музыки нет.
Пальцы сцеплены, побелели.

Читаю в этом баре стихи.

Слушай, говорит он, теребя скатерть,
это тебе ничего не стоит,
а у меня все равно ничего нет,
я, понимаешь, забыл, как надо любить,
я забыл, а все помнят,
а я

Читаю в этом баре стихи.

Человек с глазами мертвого летчика
тянет коньяк и морщится.
Он взял коньяк
чтобы выражение лица
не вызвало вопросов.
Иногда он дергает пальцем
и жидкость сверкает алым
в свете прожектора.
Он не смотрит на девушку.
Никто друг на друга не смотрит.

Читаю в этом баре стихи.

Аккуратная девочка с планшетом,
лет восемнадцати.
Кажется, рисует какой-то график.
Кажется, планирует жизнь.
Кажется, ей понятно все,
что может произойти.
Кажется, кажется, кажется.

Люблю, люблю, люблю,
говорит старик.
Я мог стать художником, говорит он,
если б отсюда вышел.
Мог стать актером.
Играл бы на саксофоне.
Хотя и на саксофоне
я бы проигрывал.

Читаю в этом баре стихи.

Публики почти нет,
осталось только сказать
о женщине,
которая, сидя в углу,
просто чего-то ждет.
Глаза ее похожи на реку.
Зрачки круги на воде.

Она говорит старик.
Ну что,  говорит старик.
Какой ты поэт,  говорит старик,

если не можешь
самое важное в мире стихотворение?

Он возвышает голос,
все вокруг
морщатся,
они слушают, слушают, слушают,
а я не знаю, не знаю, не знаю.

Что ты тут делаешь?  говорит старик.
Это место не для тебя.

 Читаю в баре стихи,  говорю я.
 Смотри на меня!
Вы все смотрите.

Я никуда не веду,
не знаю ответов,
а если бы знал,
вы таких не просили.

Я не знаю волшебных путей,
и вся мировая культура
не скажет,
как сделать,
чтоб люди
не умирали,
не расставались,
не забывали о важном,
чтобы им было, куда пойти, кроме бара,

и чтобы они
любили, любили, любили,
пока снова не превратятся в звездную пыль.

Бойся тех, кто знает, как надо 
да. Но я не знаю, как надо.

Я знаю только ЗАЧЕМ,
и поэтому

читаю в баре стихи.

Чтобы вы знали, что должно получиться.