Глотнул я ее самоплясу и действительно мне полегчало. Можно было запросто штаны застегнуть, но уже не хотелось. Плевать стало на штаны, подниматься с теплого навоза я не торопился. Вот приду в себя окончательно и поднимусь. Для этого надо еще пару глотков сделать. Сделал, поглядел на подружку. Нет уже никакой ведьмы с грязными лохмами и бесстыдно раскинутыми ногами, сидит симпатичная веселая китаянка и строит мне глазки. Или японка, что еще лучше, потому как для совка престижнее.
Далида!
Я здесь, встает она со своего места и ко мне направляется. Вот Далида, вся твоя.
Ты кто, Далида? Узбечка? Или японка?
Я русская.
Ну да, ты русская, а кто ты по национальности?
Ну, не знаю. Тебе кого надо?
Тебя. Только я хочу японку.
Японки маленькие.
Хочу большую японку.
Больших японок не бывает. Далида не японское имя.
Не японское, соглашаюсь, совсем не японское. Может, у тебя какое другое есть? Подходящее к случаю.
Дай мне выпить.
Нет, тебе хватит. И нечего меня гладить, нет печали. Убери свои руки. Ты когда их последний раз мыла?
Какая разница? Все равно ты пахнешь мной.
Еще чего. Перегаром я пахну, милая, зверским перегаром, а не тобой.
А я о чем?
О чем?
Все о том же. Возьми меня.
Куда?
Куда хочешь. Ты выпей сам.
Разумно, говорю, соображаешь.
Прикладываюсь к ее самоплясу снова, чувствую, как обжигает все внутри. Раскрываю глаза, передо мной две Далиды. Еще глоток четыре. Вот и гаремом обзавелся. Падишах! С четырьмя мне уже хочется. Приеду, думаю, домой, в Тулу, расскажу, как был сразу с четырьмя и что из этого вышло.
А вышло то, что проснулся я один и опять без штанов. По левую руку, брошенную в сторону как чужая, вот только что, во сне или где, была Далида. Теперь ее нет. По правую руку, подвернутую под себя, под собственный зад, тоже никого, зато стоит бутылка с самоплясом. Три глотка на донышке. Это чтобы, значит, я встать смог и штаны застегнуть.
Дотягиваюсь до напитка, вливаю в себя без глотков весь остаток и впадаю в панику. Деньги! Эта узкоглазая тварь, бросившая меня в сраном сарае, наверняка обчистила карманы. По лицу пот холодный, по спине мурашки. А деньги лежат в куртке, нетронутые. Неужели я ей так понравился? Стало быть!
Признаться, это обстоятельство не наличие денег, а уверенность в том, что я парень не промах, взбодрило меня чрезвычайно, я даже протрезвел для передвижения. Ну, то есть, почувствовал, что могу идти сам, без посторонней помощи. До этого момента я сомневался, что притащился сюда на своих двоих, скорее всего тогда у меня было две пары ног, мои и Далиды. Если только со мной была эта Далида, в чем я уже сомневался.
Вылезаю из сарая, оглядываюсь по сторонам. День. Кругом дома, приличные здания. В двадцати метрах улица, по которой машины едут, а по тротуарам спешат по своим делам пешеходы. Сарай мой стоит в проходном дворе рядом с каким-то гаражом, причем гараж открыт. Зайти, спросить, где вокзал? Надо же, как попал, а ведь думал, что торчу где-то за городом! Заглядываю в гараж, там мужик с «копейкой» возится.
Браток, говорю, ты извини, как мне до вокзала добраться?
Он меня внимательно так с ног до головы оглядел, лоб наморщил и почесал в затылке.
Чего-то не помню, говорит, такого братка. От поезда отстал, что ли? Поезд встал, а ты пописать пошел, да? А тебя не подождали, ширинку долго застегивал. Это ты в сарае храпел?
Наверное, пожимаю плечами. Вообще-то я не храплю.
Я храплю.
Сочувствую.
Я тебе сейчас посочувствую. Давай, проваливай отсюда, не до тебя. Выпить у меня нету.
Мне вокзал нужен.
Всем нужен.
Мне ехать надо.
Всем надо. Ты где стоишь, придурок?
Где?
На вокзале. Вон сзади тебя рельсы, видишь?
Где?
Это депо. Давай, проваливай отсюда, здесь нельзя находиться посторонним. Я не стал тебя трогать, пусть, думаю, выспится, а то заметут. Ты выспался, все. Давай отсюда.
Депо?
Депо, депо.
А рельсы где?
На шпалах лежат.
А где
В Тавде! Вон, видишь тополя голые? Видишь? За ними рельсы. Пойдешь влево, как раз до Москвы доберешься.
Вокзал влево?
Влево рельсы. Вокзал сам увидишь.
Да
Ну, что тебе еще?
Я один в сарае был?
Чего-о?
Один, говорю, в сарае я спал.
Нет, с поллитрой. Что, деньги пропали?
Нет, не пропали.