Когда Фельгор тайком провел Бершада и Виру через городскую клоаку в императорский дворец, то упомянул, что в подземельях Бурз-аль-дуна обитают воровские общины. А таггарстанские контрабандисты проникают на крытые пристани и причалы города и ведут там прибыльную подпольную торговлю опиумом в обмен на драконье масло. Именно этим путем попала в Заводной город и сама Вира.
Столица Баларии на первый взгляд выглядела чистой и благоуханной, но гладкая кожа города скрывала прогнившую плоть и почерневший остов. В памяти Виры Химейя, столица Папирии, осталась совсем другой тихой, незапятнанной и безупречной. Такие вот воспоминания десятилетней давности. Интересно, какой предстанет перед ней ее родина теперь, после всех ужасов, пережитых на чужбине?
Что вам угодно, госпожа? спросил хозяин, изогнув намасленную бровь и старательно отводя взгляд от меча на барной стойке. Есть шипучее вино, можжевеловая водка
Пиво.
Прекрасный выбор, госпожа. Пиво мы варим на хмеле, который нам поставляют из свободных земель Юно. В нашей таверне этого добра в достатке.
Вот и славно. Вира подалась вперед. А какого еще добра у вас в достатке?
Простите, госпожа, не пойму, на что вы намекаете.
Например, на драконье масло.
Хозяин таверны смущенно хохотнул:
Хорошая шутка. Минуточку, я подам вам пиво.
Пока он наполнял кружку, Вира окинула взглядом таверну. За столом у входа сидели три солдата в багряных плащах, прикрепленных к доспехам серебряными застежками в форме стрел. Лучники. Двое уже сильно захмелели, третий все еще пребывал в легком подпитии. Особой угрозы они не представляли, но за ними стоило приглядывать.
Вира взяла поставленную перед ней кружку, сделала долгий глоток и принялась ждать.
Не успела она отпить и половины, как к барной стойке подошел подвыпивший лучник и устроился бок о бок с Вирой, хотя свободных мест было много.
Хороший меч.
Вира посмотрела на него: лет тридцати, светлоглазый и длинноносый, как все балары, но черты лица грубее, чем у вельмож и дворцовых гвардейцев, обветренная загорелая кожа, мелкие шрамы и оспины на лбу и на щеках, словно бы от осколков камней или шрапнели. Доспехи и плащ не скрывали массивных плеч и широкой груди. Впрочем, лучники все такие хлюпику не натянуть тугую тетиву огромного лука.
Спасибо, сказала Вира.
Меня зовут Децимар Баурус, лейтенант седьмого взвода имперского полка лучников.
Вира промолчала.
А тебя как зовут? не отставал Децимар.
Вира пристально посмотрела на него:
Ты знаешь, как меня зовут.
Он улыбнулся, спокойно и уверенно:
Конечно знаю. Для меня большая честь встретиться с тобой. Он оглянулся. И я рад, что со мной товарищи хоть и пьяные, но все равно свидетели. Иначе никто в гарнизоне не поверит, что я пил пиво с Вирой папирийской вдовой.
Я с тобой не пью.
Пока не пьешь, поправил ее Децимар и, подозвав хозяина, заказал пива Вире, себе и своим приятелям. А что ты делаешь в «Милости Этерниты»?
Это я тебя должна спросить, сказала Вира. Тебе по чину сюда ходить не положено. Доступ в Четвертый квартал имеют только высшие армейские чины, а для вас открыты только с Десятого по Пятый кварталы. Как ты со своими товарищами здесь оказался?
Просто удивительно, что ты, чужестранка, так хорошо разбираешься в нашей системе пропусков.
Через неделю после прибытия в Бурз-аль-дун Вира наизусть заучила карты всех пятнадцати городских кварталов, а также все требования пропускной системы. Баларское законодательство целиком и полностью основывалось на пропусках, и Вире необходимо было как можно быстрее ознакомиться со всеми существующими правилами.
Отвечай, не увиливай.
Видишь ли, сегодня нам в награду выдали разрешение, которое действует до двух часов утра. Он взглянул на часы, вставленные в правый наруч. Так что у нас есть время пропустить кружечку.
Полк лучников находился на особом положении и не считался частью регулярной баларской армии. Их вооружение и тактические методы настолько отличались от инфантерии, что не имело никакого смысла объединять их с подразделениями пехотинцев. Вдобавок в лучники шли десяти- и одиннадцатилетние мальчишки, которые к восемнадцати годам набирались сил и с легкостью могли натягивать тетиву огромных луков. В некотором роде лучники походили на папирийских вдов их лишали детства и превращали в смертельно опасных воинов.