Джолан решил, что никогда еще не краснел так сильно, как теперь.
Ничего себе! воскликнул Оромир и так же громко продолжил: Ты что, никогда в жизни не дрочил?
Да дрочил я, дрочил, шепотом ответил Джолан, надеясь, что Оромир понизит голос; ему очень не хотелось, чтобы в обсуждении приняли участие еще и Виллем со Стэном, которым наверняка нашлось бы что добавить. Просто просто я в таких случаях ни о ком особо не думаю.
Оромир удивленно вскинул брови:
Правда? Очень странно.
Нет, вот теперь Джолан покраснел так сильно, как никогда.
Ну извини, я ничего такого не имел в виду, торопливо добавил Оромир. Сам я в таких случаях всегда о ком-то думаю. Он отхлебнул бренди. А если ты ни о ком особом не думаешь, то о чем ты вообще тогда думаешь?
Джолан замялся. К этому времени бренди придало ему достаточно смелости, чтобы продолжить разговор.
Я я думаю просто просто о прикосновении. О том, как чьи-то теплые руки скользят ну, повсюду. Ко мне еще никогда и никто так не прикасался. Поэтому мне хватает и того, чтобы просто это вообразить, ну как-то так.
Мм вообще-то, неплохо. Оромир сделал большой глоток бренди и уставился в потолок. А я был такой воин, его звали Лок. Каждый вечер, на закате, он выходил во двор своего дома и рубил дрова. Без рубахи. О боги, видел бы ты его руки Он прерывисто вздохнул и предложил Джолану бренди. Ну что, еще глоточек и спать? Нам завтра целый день идти.
Джолан кивнул, сделал глоток бренди, не отводя взгляда от Оромира, который тоже пристально смотрел на Джолана.
Не волнуйся, тут и на следующий раз осталось, сказал Оромир, ушел в свой угол, улегся, накрылся одеялом и через пару минут захрапел.
Джолан тоже старался уснуть, но гром, шум дождя и мысли о чьих-то прикосновениях отгоняли сон.
6
ВираБалария, Бурз-аль-дун, Четвертый квартал
Таверна «Милость Этерниты» пропахла медью и эвкалиптом. Похоже, хозяин таверны смазал механизмы для подачи напитков каким-то ароматическим маслом, поэтому всякий раз, когда он наполнял очередную кружку, краник окружало облако благоуханного пара.
Вообще, работа всех механических устройств в Бурз-аль-дуне сопровождалась искусственно поддерживаемыми приятными запахами. Вире все это было не по нраву. Ей отчаянно хотелось вернуться в непроходимые джунгли Альмиры или вдохнуть освежающий, просоленный морем воздух Папирии.
Но в Бурз-аль-дуне теперь жила Каира. Поэтому и Вира оставалась здесь.
Она направилась к длинной барной стойке в глубине таверны, мимо медных столов, за которыми сидели посетители, в основном дородные торговцы с озабоченными выражениями лиц, проводившие дни в удобных креслах за изучением корабельных манифестов. Однако же за столом в самом дальнем углу сидели два типа широкоплечие, с настороженными взглядами. Из-под пол длинных черных камзолов выглядывали рукояти коротких мечей, обмотанные замызганной, потемневшей от времени бечевой.
Наемные охранники.
Даже самые недалекие бурз-аль-дунские чиновники понимали, что баларские солдаты преданы своему генералу, Актусу Шипу, а не государственным деятелям, поэтому состоятельные министры и торговцы окружали свои роскошные особняки наемной охраной. Однако же наемники не были завсегдатаями таверн, где для поддержания порядка в основном полагались на контрольно-пропускные пункты и присутствие баларских солдат.
Посетители дружно уставились на Виру. Их внимание привлек не только черный доспех папирийской вдовы, но и длинный меч Бершада за ее спиной. Вира хотела оставить меч во дворце и сменить наряд на шелковое одеяние куртизанки, чтобы смешаться с толпой и осторожно разведать обстановку, но никакая маскировка не могла бы спрятать смуглую кожу и гладкие папирийские черты лица, резко выделявшиеся среди остроносых бледнолицых балар. Вира знала, что в этом городе она напоминает черную цаплю среди заснеженного поля, поэтому никогда не скрывала ни своего происхождения, ни рода своих занятий, а наоборот, всячески их подчеркивала.
Кроме того, тщательная маскировка требовала времени, а Вира не хотела надолго оставлять Каиру одну.
Вира скинула оружие с плеча, положила на стойку перед собой и уселась спиной к стене. С облюбованного места ей были хорошо видны и вход в таверну, и боковая дверь за барной стойкой. Перед уходом из дворца Вира посетила имперский архив, где изучила план таверны и прилегающего к ней квартала. Боковая дверь внушала определенные опасения: она вела в небольшую кладовую, откуда можно было попасть в узкий переулок, который тянулся почти целую лигу и оканчивался тупиком у гладкой мраморной стены в семьдесят локтей высотой, ограждавшей квартал, как было принято в Бурз-аль-дуне. Проблема заключалась в том, что в том же переулке имелось как минимум двадцать семь нигде не учтенных подземных ходов, ведущих неизвестно куда. А в них самих могло оказаться что угодно.