Точку зрения Энгельса подтверждает рабочий Шариков, Полиграф Полиграфович[11]: «Чего мудрят? Отнять все да поделить!» Можно найти некоторую иронию в том, что это был отзыв о переписке Энгельса с Каутским двух именно «образованных»
Согласимся в первом приближении, что наука есть коллективное моделирование согласованного человеческого опыта. В ней возможно различие подходов и теорий, возможно взаимонепонимание специалистов в одной и той же области и прочие хорошо известные вещи. Что мы считаем невозможным, так это принять постулат о доступности или недоступности какой-то теории в зависимости от классовой принадлежности людей. Тем более когда теория объявляется доступной для необразованных и недоступной для образованных. А ведь и репутация Энгельса-мыслителя тоже туда же
Тут Карл Каутский кстати подвернулся. И. Скворцов-Степанов приводит такие его слова о «Капитале»:
«Самим содержанием первого тома в значительной степени определилось то обстоятельство, что он популярнее и оказал более глубокое действие, чем второй и третий томы. Первый том трактует процесс капиталистического производства в узком смысле отношения, являющиеся настоящей областью борьбы между трудом и капиталом, непосредственно знакомые рабочему»[12].
Так можно далеко зайти. Все люди постоянно имеют дело со светом и тяготением так что, пожалуй, трехлетнему ребенку может быть доступна теория относительности (даже обе). Та же логика
По-видимому, Энгельс был искренен, когда обращался к рабочим. Столь же искренне, хотя совершенно иначе, он подходил к тому же самому вопросу, когда обращался к «образованным людям». Например, в письме к Блоху от 1890 г.:
К сожалению, сплошь и рядом полагают, что новую теорию вполне поняли и смогут ее применять сейчас же, как только усвоены основные положения, да и то не вполне правильно. И в этом я могу упрекнуть многих из новых «марксистов» (37/394396).
Два мнения Энгельса об одном и том же предмете противоречат друг другу. Перед нами не простое противоречие, а диалектическое. Как увидим дальше, такие противоречия «снимаются» уяснением некоторых вещей относительно феномена марксизма.
По поводу странного сочетания сложнонепонятности и общедоступности теоретических положений марксизма мы выдвигаем свою гипотезу: степень сложности изложения Маркса необязательно соответствует степени сложности его теории как таковой.
Как нам удалось установить, трудности сопутствуют восприятию текстов Маркса не сплошь, а местами. Когда он излагает свои конечные выводы, получаются такие эффектные тексты, как «Манифест Коммунистической партии» или последние разделы I тома «Капитала». Предельно доступно для «необразованных». Но вот путь к его выводам постигать в его изложении действительно бывает трудновато. «Необразованные» довольствуются выводами, не вникая в их обоснование, они доверяют престижу великого мыслителя Маркса. А вот «образованные» (некоторые, во всяком случае) не принимали выводов, не уяснив себе рассуждений, посредством которых получены эти результаты.
Далее, в отношении проблемы трудночитаемости, а точнее, труднопонимаемости рассуждений нами тоже было выяснено кое-что. Трудности возникают в связи с тем, что Маркс часто пишет одно, подразумевая другое.
Сказанное есть атрибут художественной прозы, ибо искусство не доказывает, а внушает. Чем более суггестивна проза, тем сильнее ее воздействие на читателя. Научный же нарратив требует не образного мышления, а логического. Мы берем в руки научный трактат Карла Маркса и, настроенные на восприятие научного сообщения, включаем свой аппарат рационально-логического мышления. Мы читаем, читаем, читаем этот текст и никак не можем ухватить логику рассуждений автора.
Зная уже, что текст принадлежит перу выдающегося мыслителя и ученого, мы начинаем чувствовать некоторую ущербность. Нам кажется, что мы недостаточно подготовлены, а может, даже неспособны понять ход мысли читаемого автора (престиж последнего поднимается еще выше)
Читателю невдомек, что он пытается схватить пустоту, что нормальная логика научного рассуждения там только имитируется, а на самом деле развитие мысли (которое, несомненно, имеет место) определяется иными, неэксплицированными факторами и закономерностями.
Подход к проблемеЧасть 1 нашего исследования посвящена рассмотрению научного коммунизма, то есть теории и практики Маркса Энгельса. Теория рассматривается в Прологе, практика освещается в основном корпусе книги. Столь неравномерное деление листажа на части «теоретическую» и «практическую» обусловлено не нашим произволом или априорным намерением, оно сложилось как следствие характера нашего материала. На каждую часть выпало столько объема, сколько потребовалось, чтобы осветить основные моменты плодов наших изысканий. И если «теоретическая» часть оказалась вдесятеро меньше «практической», причину тому следует видеть исключительно в теории и практике научного коммунизма.