Он был слишком погружён в свои цифры и не сразу вернулся к реальности.
Значит так, Афиногеныч. Товарища Быстрова из первой бригады тебе представлять не нужно. Выдай ему всю задолженность по зарплате, отпускные за три недели и премию за вклад в поимке особо опасных преступников. Вот, у меня тут всё расписано. Смушко подал бухгалтеру бумаги, которые писал в моём присутствии.
Товарищ Смушко! взмолился мужчина.
Вы же сами знаете касса пуста, денег нет!
Афиногеныч! с нажимом сказал Смушко. Ты что не понял, что тебе сказано? Я не знаю, откуда ты достанешь деньги, но чтобы вся сумма товарищу Быстрову была выдана без проволочек. И без пустых разговоров!
Слушаюсь, товарищ начальник, бухгалтер громко вздохнул, как больная корова. Только вы ведь меня без ножа режете!
Если продолжишь препираться зарежу ножом! улыбнулся Смушко.
Товарищ Быстров, подойдите к окошку кассы. Там вам выдадут всю сумму, мгновенно среагировал Афиногеныч.
Товарищ Смушко Я даже запнулся от волнения. Даже не знаю, как вас благодарить!
Не знаю, как у тебя всё сложится в Петрограде, но ты у нас парень пробивной, своего добьёшься. Давай, Быстров, разбирайся с делами и через три недели назад! Желаю удачи!
Мы пожали друг другу руки, и начальник ушёл.
Я проводил его грустным взглядом. Не всякий начальник способен настолько заботиться о подчинённых. В прошлой жизни мне далеко не всегда везло на таких, как Смушко. Порой попадались откровенные сволочи, которых заботила только собственная карьера.
В кассе мне выдали пухлую стопку дензнаков. Не знаю, какова была их реальная стоимость, но в тот миг я почувствовал себя богачом.
Когда вернулся в общагу, то обнаружил, что Катя спит на кровати, укрывшись моей шинелью. Она даже щеколду за мной не заперла.
«Намаялась, бедолага». с нежностью подумал я.
Будить сестру не хотелось, однако та почувствовала, что в комнате кто-то есть, и открыла заспанные глаза.
Братишка?
Это я, сестрёнка.
Как всё прошло? Тебя отпустили?
Конечно, улыбнулся я. Собирайся, поедем на вокзал покупать билеты на ближайший поезд до Петрограда.
Я быстро, пообещала она.
В дверь постучали.
Входите, сказал я.
Появилась Степановна, в руках у неё был какой-то свёрток.
Жора, она слегка помялась, примерь, пожалуйста. Это тебе.
Она развернула свёрток, и я понял, что в руках у женщины был мужской костюм.
Вроде твой размер, сказала Степановна. Хватит тебе всё тряпьё какое-то носить! Штаны уже скоро просвечивать будут. А пиджак твой завтра будет готов, сейчас покуда сохнет.
Спасибо, Степановна, поблагодарил я.
Сколько с меня?
Нисколько, женщина всхлипнула. Это от моего сыночка Ванюшки осталось, царствие ему небесное На гражданской, будь она неладна, сгинул. Мне оно не к надобности, а продавать рука не подымается. Так что носи на здоровье.
У меня после её слов сжалось сердце. Никому не пожелаешь такого Никакой матери!
Сдавило дыхание, к горлу подступил ком. Будь проклята эта война, из-за которой так страдают наши матери!
Спасибо тебе, Степановна! дрогнувшим голосом сказал я.
У меня не находилось слов утешения для неё. Их просто невозможно найти.
Да чего уж тихо вымолвила она. Ты, главное, себя береги, Жора! Я ведь знаю какая у тебя служба. Как на фронте кажный день под пулями ходишь.
Мне снова стало не по себе. Сколько же нерастраченной материнской ласки, сколько добра было в этой женщине, с которой так сурово обошлась жизнь!
Я обязательно буду беречь себя, Степановна. Особенно после того, что ты мне сказала! И ещё я уезжаю вместе с сестрой в Петроград недельки на три. Ты уж пригляди за комнатой, а?
Через полчаса мы с Катей покидали общежитие. Степановна вышла на крыльцо, чтобы проводить нас и помахать рукой на прощанье.
И ещё долго я чувствовал на себе её ласковый материнский взгляд.
Глава 4
Вокзал мне показался просто до боли знакомым похоже, какой-то типовой проект, по которому застраивались все крупные станции по этой ветке железной дороги. Большинство из них сохранилось и до моих дней и, слава богу, не все перекрасили в корпоративные цвета РЖД. Правда, сейчас штукатурка обсыпалась, а краски выцвели, так что вид у здания был не очень презентабельный.
Само собой, на входе не было рамок металлодетекторов и чоповцев, дотошно проверявших багаж. Не приходилось выворачивать карманы и демонстрировать поклажу. Хотя с последним у нас с сестрой всё было просто: дорожные пожитки уместились в солдатский серый вещмешок.