С блогерки мысли соскочили почему-то на Филиппа. Нет, ничего сексуально-окрашенного, как немедля решила бы Сайонара. Просто ассоциации из-за этих похожих аватарок.
Филипп был моим другом детства, жили в соседних подъездах, ходили в один класс. Единственным другом он был, если уж совсем честно. Других как-то и не припомню. И он единственный, кроме Люси, знал в подробностях о моём странном таланте: что проявляется редко и совершенно сам по себе, что никакой авторской методики, естественно, нет, а я большую часть времени просто морочу людям голову. Даже про Марковну он знал нетрепливый человек, надёжный.
Был человек и весь вышел.
Два года назад связался с мутными ребятами, с очень мутными, тоже хотелось денег впрочем, кому они не нужны? Я даже не знаю, чем они там занимались: я не спрашивал, он не говорил. Похоже, чистый криминал, по крайней мере деньги у него завелись в не меньших, чем у меня, количествах. Даже в больших, он-то свою квартиру купил быстро, это я всё коплю, чтобы не сталкиваться дважды в день с сумасшедшей матерью.
А потом он попросил у меня помощи. Спрятать его, организовать какое-то место, где хотя бы месячишко можно отсидеться. Не от полиции прятался, это понятно, то ли от своих «друзей», то ли от конкурентов. Я спросил у Людмилы Марковны совета, был грех, она строго-настрого велела ничего не делать. Хотя у них с мужем коттедж в Репном, построек куча на территории, работники, могла бы его поселить хоть в сарае каком, взяла бы временно садовником или ещё кем.
Но нет.
Ты, Киря, не связывайся. Раз он сам дурак пусть сам и решает.
Я и отказался помогать.
Через три дня его расстреляли на парковке, полная машина вещей была, где-то он норку себе нашёл, да вот не успел уехать. Так и остался возле своего «тахо» лежать в луже крови, а рядом пара ТТ со спиленными номерами и пустыми магазинами. Нашпиговали парня до полной несовместимости ранений с молодой жизнью.
Такой вот завтрак по-македонски получился.
А накануне вечером он ведь мне звонил. Последний был разговор, самый последний, но кто ж тогда знал. Даже не ругались, просто поговорили по душам, но осадок остался ядовитый: будь я человек совестливый, сам себя бы загрыз потом. Ничем ведь не помог, даже, считай, не попытался, друзей нет, но знакомых-то немало Как сволочь поступил.
Но я на своей стороне, только на своей. Бог с ним, пора забыть. Хотя и жалко Филю до соплей, и первые месяцы телефон в руки брал, пальцы сами открывали мессенджер, вот написать бы, встретиться.
Эх
За очередным поворотом лесной дороги нас ждала неожиданная встреча: две разрисованные полосами и эмблемами полицейские машины. У одной беззвучными всполохами крутится мигалка на крыше, яркая в лесном приглушённом свете. Рядом с автомобилями, прямо посреди дороги, двое бойцов в форме, с небрежно висящими на ремнях автоматами. В стороне ещё трое. Все при оружии, лица недовольные.
Кучно выстроились, бандитов, наверное, ловят.
Один из стоящих на разделительной автоматчиков властно махнул рукой на обочину, второй взялся за оружие: давай, мол, тут всё серьёзно.
Это я и так понял, какие уж шутки: колёса прострелят, ковыляй потом отсюда пешком обратно в город. Горбунов тоже напрягся, наклонился вперёд, насколько хватило ремня безопасности, озабоченно сказал:
Неужто на заводе чего? Ох ты ж, как невовремя.
Да вряд ли, скорее, опять из колонии кто убежал, успокоил я его, а заодно и себя.
Прислушался к спящим своим талантам: нет, тишина, ничего внутри не ворочалось. В такие вот моменты было особенно обидно, что не просыпалось ни предвидение, ни воздействие на людей по заказу, от нажатия невидимой кнопки.
Что случилось? опуская стекло, спросил я у лениво подошедшего полицейского. Тот молча посмотрел на меня, на Горбунова, заглянул в салон машины, проверяя, нет ли кого сзади, на сидениях или на полу.
Заглушите двигатель. Выйдите из машины, сказал он. Спокойно, но твёрдо, ясно, что не поспоришь. Оба.
А что оставалось делать? Второй автоматчик уже откровенно держал нас на прицеле, оружие в руках, трое остальных полукольцом подходили ближе. Горбунов закряхтел что-то, но расстегнул ремень и вылез на дорогу, зачем-то громко хлопнув дверью. Я выдернул ключ из замка зажигания, сунул в карман и тоже выбрался пообщаться с представителями власти. Не привыкать: у меня почти сто процентов работы длинные беседы со всеми на свете.
Однако, разговор не сложился. Тот, что командовал, молча охлопал мои карманы, аккуратным жестом карманника выдернул из одного ключи от машины, из второго телефон, и отступил в сторону длинным скользящим шагом. Было бы смешно, но я и улыбнуться не успел.