Г. Е. Зиновьев (ОвсейГершон Аронович Апфельба ум) прямо поставил задачу: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить их надо уничтожить.» (Северная Коммуна. 19.IX.1918).
7
Огромная пирамида русского государства была взорвана революционерами пролетариями, евреями, сбежавшимися со всей Европы по зову Ленина, и латышами. Большевики и Ленин талдычили русским Иванам, что власть валялась на улицах, они ее, дескать, только подобрали. Но прежде, чем ее подобрать, они воспользовались помощью государств Европы и Америки, а также своей марксистской пропагандой и разложением русской армии. Лозунг грабь награбленное, все принадлежит народу, земля крестьянам одурманили русских пролетариев и всю русскую интеллигенцию, которую сам же палач назвал говном. Я не буду погружаться в исторические дебри, это не моя цель. Если русские историки когданибудь прозреют, они перепишут пустые марксистские труды по истории заново. Коммунисты успешно изорвали, оболгали русскую историю и написали новую большевистскую, исказив все факты.
Стремление совершить революцию диктовалось внутренним желанием выдвинуться, стать над теми, кто не бузил, а вел размеренный образ жизни. Чего не хватало русскому еврею Герцену, что он уехал за границу и там вел подрывную деятельность против своей страны? Или, скажем бездарному еврейскому писателю Чернышевскому? И что? Все получили по заслугам.
Теперь надо было удержать захваченную власть, во что бы то ни стало. Ленин не спешил, он мыслил. Определял врагов. А выходило так, что кругом одни враги. Не знаешь, за кого браться в первую очередь. Пришлось вызвать к себе приближенных соратников единоверцев, которые предали свою веру за тридцать сребреников ради захвата власти. Это были его надежные помощники, его соратники, духовные последователи, которые, как и Ленин сами себя лишили совести и чести.
Лейба Давидович Бронштейн, ставший Троцким, Янкель Мовшович Кацнельсон, будущий Свердлов и бывший его наставник Миней Израилевич Губельман, в будущем Ярославский. Они подбирали себе звучные имена, утверждали свое «я» при помощи штыка, пыток, расстрелов и разрушения того, что было веками до них построено.
Ленин всем пожал руку, рассадил в мягкие кожаные кресла, доставшиеся от эксплуататоров.
Я пригласил вас по очень важному делу. Отныне никаких бронштейнов, кацнельсонов, муцельсонов и прочей сволочи не существует. Все члены нашего Политбюро превращаются в гусских и носят только гусские фамилии. Язык общения только гусский, никакого идиш, забудьте об идиш, как вы забыли о матерях, которые вас родили. Передайте мое распоряжение всем членам моего, ленинского Политбюро. Надо, чтоб ваши новые фамилии вошли в исторические книги, брошюры, печатались в газетах, звучали на площадях, собраниях, совещаниях. Народ не должен знать, что иудеи совершили государственный переворот в Петрограде и провели там Варфоломеевские ночи, которые дали архи важные результаты. Это архи, архо, арху важно. Все мы, превратившись в гусских, так и останемся в мировой истории гусскими.
Я не хочу быть гусским, вдруг заявил Кацнельсон, гусские подлежат уничтожению, правда, Лейба, мой дорогой брат?
Давайте мы временно будем гусскими, а когда надо будет, когда возникнет такая необходимость, мы превратимся снова в нацию, избранную Богом. Но это будет во всемирном масштабе. Как ты, Ильич?
Все три негодяя захлопали в ладоши. Надо признать: это были не глупые люди и когда Ленин в конце сумбурной речи, стал жаловаться, что цели большевиков в точности не определены, и он сам не может найти правильного решения, и Свердлов и Троцкий, в один голос заявили:
Если нам нужна победа, необходимо взяться за церковь. Ее надо снести с лица земли, а служителей расстрелять, повесить, поголовно, часть сжечь живьем на глазах у русских дураков. Дома, то бишь хижины в деревнях заколотить досками, входные двери, окна и поджечь. Пусть горят! Надо нагнать на них страх.
Архи важная мысль, Янкель, произнес Ленин и захлопал в ладоши, а потом по очереди обнял и расцеловал каждого. Он уже коечто сделал раньше, как только захватил власть. Он тут же отобрал монастырские и церковные земли. Это был его едва ли не первый Указ, подписанный им 26 октября 1917 года. Затем последовал второй, самый весомый Указ