Да никого здесь нет, Владимир Ильич, все ходы и выходы тщательно проверены. Одна мышь пряталась в подвале, она уже ликвидирована, как террористка. Может шершень залетел? Давайте проверим. А вот она, муха. Ну и пусть летает. Ваша секретарь хорошо справляется. У нее мухобойка в ящике стола. Есть ключи от ее кабинета?
Признаться, не ведаю. А зачем, ключи, Ская? Я доверяю моему секретарю. А потом ключи., в них может прятаться острый предмет с отравленным наконечником. А, впрочем, Ская, отвезика меня в мои Горки.
Может на море?
В Горки Ленинские. Я чтото устал. В голове шумит ми овая еволюция.
6
По пути в Горки Ленин еще больше злился, но ничего не мог поделать: Лейба был другом, Апфельбаум Зиновьев телесным утешителем в прошлом, Инесса любовницей, уже довольно надоевший, а его мужское достоинство хоть выбрасывай. Вареная колбаса и все тут. Обратиться к врачам стыдно. Гений всего человечества не может выдать то, что у него внутри. Это не подлежит огласке. Кроме того, кроме всего прочего, у него, вождя всех трудящихся, только сейчас появились эти Горки в десять тысяч гектаров, а его друг, Второй человек, настолько оброс барахлом, что подсобные помещения, забитые от пола до потолка, не могут ничего больше вместить, кроме женских чулок в единственном экземпляре.
Остальные члены Политбюро тоже стараются не отставать, поэтому погрузка вещей в Питере (Ленинграде) длилась целых два дня грузилась на специальный поезд.
Не доезжая Горок, Ленин приспустил окно, сидя за спиной водителя и тут же его укусил комар ниже уха.
Ская, поворачивай обратно. Я передумал. Младший брат Дима ждет меня в этих Горках, а я не взял с собой ни одной бутылки, а он такой нытик. Начнет преставать, даже слезу пустит, а у меня голова болит, точнее, побаливает все чаще и чаще. Нет, я поеду в Кремль, завернусь в пуховое одеяло, и никто меня не укусит.
А нам все равно, сказал Ская и повернул руль драндулета.
В дремотном состоянии Ленину показалось, что он и его соратники большевики, натворили, в городе, на Неве, неимоверное количество бед. Надо было сматывать удочки. Ильич побаивался и немцев: а вдруг немцы возьмут Питер и всех арестуют, в том числе и его.
Едва Ленин и его соратники, облачившись в новые костюмы и надев плохо повязанные красные галстуки, переехали из Питера в Москву и оккупировали Кремль, создав довольно солидное еврейское поселение в районе Красной площади, как вождь затосковал.
Уже приехали? О, хорошо, меня уже ждут. Как много соратников!
Полусонное состояние слилось с действительностью. Ленин прозрел и уселся в знакомое кресло.
К нему на прием, ринулись братья, потерявшие должности в разрушенном городе Петра.
Это были всякие цуцукальсоны, мосиондзы, кранки, портянки, в основном интернационалисты, откликнувшиеся на призыв Ленина помочь в деле свержения правительства и участвовавшие в перевороте. Они так походили на проходимцев со всей Европы, что Ленин, глядя на их рожи, поросшие рыжими кудрями, не мог нарадоваться.
Несмотря на свою занятость государственными делами, посылками циркуляров на места, в задачу которых входило: казнить, не миловать и резать, но больше резать, чем вешать, он добровольно бросал перо в заплёванное ведро, откладывая все на потом на неопределенное время, укладывал подбородок в ладошку согнутой руки и говорил:
Слушаю вас, батенька, вы должно быть долго торчали у меня в приемной и вас не пускали в мой кабинет. Знаете, дела. Враги сопротивляются революции, саботируют мои решения и, представляете, даже берут вилы в руки. Это, я вам скажу, дело архи серьезное.
Толстопузый и толстозадый Кнейфис Абрам Моисеевич, приглаживая седые, кудрявые волосы, тяжело садился в кресло и, убавляя свист воздуха через ноздри, выдавил:
Золотой ты нас, любимый ты нас, мы так сцасливы, сто ты нас не отталкиваес. Я потерял немало нервов с этими гусскими бесхвостыми обезьянами, когда давал команду закалывать стыками, а в связи с переездом лисился работы. Сделай меня нацальником ВЧК Москвы. Я наведу порядок в тецение пяти дней, увидис, дорогой Ильиц. Я улозу половину этих дураков, этих бесхвостых.., как говорит нас любимец Бронстейн.
Абрам Моисеевич, голубчик, где ты был раньше? Я тебя, можно сказать, ждал, но так, как, а это архи важно, ты не являлся вовремя, когда я ждал, даже ночью спал плохо, то я вынужден был принять кадровое решение в интересах мировой революции. Мировая революция не может ждать, голубчик Абграм. Начальник ВЧК Москвы уже назначен. И уже есть результат. Пятьсот врагов расстреляно, а когда патронов не хватало, товарищ Кнейфис хоронил врагов живыми. Оссобенно тех, кого нельзя было повесить, веревка не выдерживала. Начальник тоже Абрам и тоже Кнейфис. Как же так?